Линия крови

— И все же я принесу вам ледяных чипсов, — невозмутимо заметил Блейк. Нежно, но твердо высвободил свою руку, потом похлопал ее по ладони. — Все идет хорошо. Вы держитесь молодцом.

Другие сотрудники работали чуть в стороне — следили за показаниями приборов, меняли испачканное роженицей белье, подвозили какое-то новое оборудование. Две медсестры готовили прозрачный инкубатор с подогревом, в который планировалось поместить новорожденного.

Вернулся Блейк, в руках у него был бумажный стаканчик с крошеным льдом. Он поднес его к губам Аманды, но та резко отвернулась, не желая уступать ему даже в такой малости.

И страшно хотела, чтобы ее тело тоже сопротивлялось.

Я не отдам им моего ребенка.

Однако природу — подпитываемую к тому же сильнодействующими средствами — остановить было невозможно. Через несколько минут все ее тело изогнулось, напряглось в схватках, и она уже была не в силах сдержать этот рвущийся изнутри поток, сравнимый разве что с безжалостным приливом. Лишь зажмурилась крепко-крепко, понимая, что сейчас случится.

Нет… пожалуйста… нет!

Но мольба ее так и осталась никем не услышанной. Пришла еще одна схватка — казалось, все тело рвется на куски. Она громко вскрикнула — скорее не от боли, а от отчаяния, понимая, что проигрывает эту битву.

— Тужься! — крикнул Блейк. Показалось, что голос его доносится откуда-то издалека.

Аманда снова пыталась бороться, но тело уже не принадлежало ей, превратилось в бездумную примитивную машину, изобретенную в ходе эволюции, где главной целью всегда было выживание. Желала она того или нет, но плоть подталкивала ее к осуществлению одной функции: произвести дитя на свет, передать свои гены будущим поколениям. И ей ничего не оставалось, как подчиниться инстинкту.

Мышцы живота сократились в сильнейшей схватке.

Ткани рвались.

Потекла кровь.

Боль стала целью и смыслом.

— Ребенок! Головка показалась! — звенящим от возбуждения голосом воскликнула Петра.

И Аманда, сдавшаяся под натиском неизбежного, ведомая чисто материнским инстинктом, отчаянно и громко выкрикнула миру:

— Кто-нибудь! Спасите моего ребенка!

01 час 44 минуты

Сидя в «Призраке», Грей слегка развернул кресло и стал смотреть через изогнутый стеклянный корпус батискафа. В круге света, отбрасываемого прожекторами, темные воды посветлели, а само судно продолжило отплывать от Палм-Джумейры. Песчаное дно находилось всего в нескольких футах, прямо у него под ногами.

И ощущение этой близости действовало на нервы. Сферической формы прозрачная оболочка из боросиликатного полимера позволяла видеть все вокруг. Все равно что плавать в воздушном пузыре, — подумал он — и был недалек от истины.

«Призрак» походил на суженный к концу стеклянный цилиндр, стянутый сбруей аккумуляторной силовой установки, обеспечивающей движение. Все вспомогательные электрические, механические и инженерные системы образовывали нечто вроде наружного скелета вокруг жилых отсеков.

Любопытные обитатели подводного царства, привлеченные светом, подплывали, пялились выпученными глазами на это чудо техники, затем уплывали обратно в темноту. Оставалось лишь воображать, что они видели.

Судно напоминало Пирсу неоновых рыбок тетра, которых он разводил в детстве. Грей мог часами лежать на кровати, глядя, как эти крохотные рыбки стрелами носятся внутри аквариума. Они славились своими светящимися голубыми и красными полосками, но его больше интересовала их удивительная прозрачная кожа. Ведь сквозь нее можно было видеть хребет, тончайшие ребрышки и даже крохотные пульсирующие комочки сердец. На секунду ему показалось, что он сидит здесь голый и беспомощный, выставленный напоказ в гигантском прозрачном аквариуме. Однако следовало признать: от представшей перед ним панорамы захватывало дух.

Только на одного пассажира она не производила впечатления.

— Хрень какая-то, — проворчал Ковальски. Гигант сидел в кресле напротив, прижав одну ладонь к стеклу, упираясь другой в потолок, и смотрел себе между ног. — Сколько это еще продлится? Что, если закончится воздух?

Грей понимал, что места здесь действительно маловато, особенно когда появляется такой пассажир, как Ковальски. Джек управлял судном, занимая единственное кресло в носовой его части. Четыре оставшихся сиденья оставляли слишком мало пространства для маневра. Даже Каину пришлось примоститься на коленях у Такера. И он любовался видами за стеклом, подняв уши и дрожа всем телом.

Сейхан, сидевшая за спиной у Ковальски, утешительным жестом похлопала его по плечу.

— Успокойся. Воздуха здесь достаточно. — Потом погладила его по спине. — Лично меня волнует другое. Что, если вдруг случится протечка?

Ковальски резко развернулся в кресле и стал испуганно оглядывать корпус кабины.

Грей окинул девушку укоризненным взглядом. Только этого им сейчас не хватало — паники на борту.

— Ну, долго еще? — простонал Ковальски.

Джек, не оборачиваясь, ответил:

— Нам придется пересечь весь мир, чтобы достичь цели назначения.