Линия крови

— Поразительно! — воскликнул юноша. — Эта модель… она образует правильной формы крест в самой верхней части Утопии!

— Крест тамплиеров, — пробормотал Пейнтер, глядя на символ, который он так тщательно изучал всего несколько дней тому назад. Символ «Гильдии».

И все прежние его сомнения тотчас испарились.

Ганты и есть «Гильдия».

А команда Грея слепо направляется прямо к этой их новой цитадели.

ГЛАВА 21

3 июля, 01 час 20 минут,

стандартное время Персидского залива

Дубай, ОАЭ

Грей провел своих людей по длинному причалу, проходившему через центр большой морской гавани. Полная луна и сверкание городских огней превращали ночь в день. Из ночного клуба, расположенного на самом берегу, доносились звуки джаза. С моря дул легкий бриз; он слегка охлаждал жар ночи и приносил с собой запах океанской соли с привкусом дизельного топлива.

У самого окончания рукотворного острова Палм-Джумейра находилась небольшая бухточка. Там, в этом уединенном месте, куда редко заглядывали люди, их должен был встретить эскорт.

По левую сторону от Грея, километра на два к берегу, простирался гигантский «ствол» острова в виде искусственного пальмового дерева. Он сверкал в ночи огоньками гостиниц и резиденций; проходившая посередине восьмиполосная автомагистраль делила его на две части. С берега было трудно оценить величие и размах этого сооружения. Каждая из «пальмовых ветвей» достигала мили в длину, на ней выстроились вдоль берега виллы и особняки. А по правую руку от него, у входа в огромную гавань, протянулся полумесяцем волнорез длиной в добрых семь миль; на нем располагались отели, площадки для гольфа и аквапарки. В стадии проектирования находились еще два подобных «дерева», одно больше другого; самое крупное должно было в семь раз превышать по площади Палм-Джумейру.

Одного из товарищей Грея тоже ошеломило это зрелище.

— Думаю, размер все же имеет значение, — сказал Ковальски, пожирая взглядом огромную яхту, застывшую у причала. На корме у нее стоял вертолет, и это при том, что яхта была не самой большой из всех, что можно здесь увидеть. — Кто-то компенсирует недостаток кое-чего… ну, вы меня поняли.

Сейхан поравнялась с ним.

— Мы все прекрасно поняли, что ты имеешь в виду, Ковальски. Поэтому никто из нас и не комментирует эти твои огромные и вонючие сигары, которые ты все время сосешь.

Он вынул окурок изо рта и сердито уставился на нее.

— На что намекаешь?

Она лишь пожала плечами.

Такер наклонился и отстегнул с Каина поводок. Пес, почуяв свободу, весело затрусил вперед — хвост задран вверх, нос жадно втягивает незнакомые запахи. В Дубае, этом не самом дружественном для собак городе, его все время выгуливали на поводке, но здесь, в столь поздний час, на просторе безлюдного причала, никто не станет жаловаться и выражать свое неудовольствие.

Проводник его шагал следом, целиком погруженный в свои мысли.

Грей тоже шел за Каином. Число пустующих якорных мест росло по мере того, как они приближались к концу причала, оставляя позади сияние и блеск роскошного города. Впереди в темных водах танцевала луна, ей уже не надо было соревноваться с отражением ослепительно сверкающих городских башен и увеселительных заведений. И бриз навевал все больше прохлады. Здесь, глядя в открытое море, над которым ярко мерцали звезды, слыша отдаленный крик муэдзина, призывающего на молитву, начинало казаться, что ты перенесся куда-то совсем в другое время — в Средневековье, в эпоху Али-Бабы и затерявшихся в пустыне царств. Несмотря на всю роскошь, избыточность и экстравагантность Дубая, через щелки этого города все же просачивался свет древнего мира, некий дрожащий мираж славных столетий прошлого.

— Уже заждались вас, давно пора, — донесся откуда-то из тени якорной стоянки голос. Единственным свидетельством, что там находится человек, был горящий кончик сигары. Но вот человек шагнул в круг света, отбрасываемого фонарем. На нем были черные шорты-бермуды, резиновые шлепанцы и расстегнутая белая рубашка.

Грей осмотрелся, проверяя, пришел ли этот человек один. А у Каина, похоже, таких сомнений не возникло. Он радостно бросился к незнакомцу, тепло приветствовал его, подпрыгивая на задних лапах.

— Отстань, Каин, — предупредил пса Такер.

— Да ничего, я не возражаю. — Мужчина наклонился и потрепал собаку по загривку. — Напомнил о моей старой собаке по кличке Элвис. Тоже пастушья, только немецкая. А этот мальчик у вас кто?

— Каин — бельгийская пастушья овчарка, — ответил Такер. — Малинуа.

— Гм. Боевой пес, я так понимаю.

— Верно. Армейский. Но сейчас в отставке.

— Если не секрет, в каком чине был Каин перед увольнением?

— Майор.

Ковальски покосился на Такера.

— Что? Майор Каин? Выходит, он старше по званию своего хозяина?

Грей знал, что ничего странного в том нет. Собаки, состоящие на военной службе, всегда превосходили по чину своего хозяина, а потому телесные наказания полностью исключались. Да Такер никогда и не обидел бы верного своего напарника.

Выпрямившись, мужчина протянул Грею руку.