Линия крови

Несмотря на свою грандиозность, холл оставался на удивление уютным. Толстые ковры заглушали шаги. Два камина в дальней стене, достаточно большие, чтобы в них мог въехать всадник, обещали тепло даже в суровую зиму. Пока же в них стояли большие вазы с букетами, и цветы наполняли холл своими ароматами.

Теперь Грей мог сказать, откуда взялось прилипшее к поместью название — Берлога. Сюда приезжали поохотиться. На полу лежали медвежьи шкуры. Стены украшали головы разной живности.

Хемингуэй здесь чувствовал бы себя как дома.

— Не отставай! — рявкнул командир отряда.

Грей поспешил пересечь холл и подойти к двери рядом с одним из каминов. Мужчина постучал.

— Входите.

Грея провели в маленькую библиотеку с французской антикварной мебелью, небольшим камином и крошечными окнами в парк, размером не больше бойниц для лучников.

Возле холодного камина сидел на стуле мужчина в строгом сером костюме, правда, без пиджака, который, аккуратно сложенный, лежал на подлокотнике. Верхнюю пуговицу белой рубашки мужчина расстегнул, рукава закатал.

Роберт Гант протянул руку.

Командир отряда приблизился, передал ему передатчик вместе с ключом от наручников Грея и поспешил выйти, несомненно выполняя ранее полученный приказ, потому что они не обменялись ни словом.

Дверь закрылась.

Брат президента какое-то время всматривался в лицо Грея, потом произнес первые слова:

— Он страдал?

Грею не требовалось разъяснять, о ком речь. Однако он не знал, в каком статусе здесь находится. Ситуацию усугублял бушевавший в груди огонь. Он едва удерживал контроль над собой. С закованными руками, во власти передатчика, Пирс мог лишь стоять столбом, но ноги дрожали от желания броситься на Ганта, невзирая на последствия. Кулаки сжались так крепко, что наручники впились в запястья.

Роберт указал на стул по другую сторону камина.

Грей сел, все еще пытаясь обрести контроль над собой. Сел на самый краешек, готовый метнуться к Ганту, чтобы хоть как-то отомстить человеку, несущему ответственность за смерть его матери.

Роберт заговорил вновь, его голос дрожал:

— Пожалуйста… Я знаю, что шансов на благополучный исход операции нет… Я слышал прогноз. Но в последние мгновения своей жизни мой брат страдал?

Грей слышал боль, а не слова. И ему удалось разогнать красный туман ярости, увидеть, что этот человек действительно горюет. Глаза Роберта налились кровью, потемнели от горя, кожа стала землистой, под цвет его костюма.

Но какой-то причине, пусть и переполненный ненавистью к этому человеку, Грей ответил честно:

— Нет. Ваш брат не страдал.

Роберт кивнул, уставившись в колени.

— Спасибо вам за это.

Мужчина в сером костюме долго просидел в такой позе. Когда он поднял голову, по щекам текли слезы. Гант их вытер и перевел взгляд на холодный камин, словно хотел согреться. И в его следующей фразе прозвучало сочувствие:

— Я сожалею о случившемся с вашей матерью.

Грей напрягся, едва не вскочил со стула, чтобы кинуться к нему.

Но искренняя печаль на лице мужчины сдержала порыв.

— Эта утрата навсегда останется у вас в сердце. Я знаю это очень хорошо. Цена слишком высокая, даже за вечную жизнь, которая теперь кажется ужасной.

Грей вспомнил, что и Сейхан говорила что-то похожее. Что происходило с этим мужчиной? Он ожидал, что сразу по приземлении начнутся пытки и допросы. И надеялся лишь на одно: Пейнтер получил его секретное послание и понял, куда его увезли.

— Количество горя, которое накапливается за нашу жизнь, больше, чем может выдержать сердце. Только бессердечные хотят жить вечно. Или очень юные, слишком наивные, чтобы понимать чувство утраты. Таким был я, когда они пришли ко мне.

— Когда кто пришел к вам? — спросил Грей.

Роберт молчал, похоже о чем-то задумавшись, стоя у черты, которую не решался переступить.

— Я вам покажу. Возможно, вы пригодитесь для реализации моих планов.

Он поднялся и поманил Грея за собой. Потом подошел к книжному шкафу и потянул за ручку, искусно спрятанную в корпусе. Часть шкафа развернулась, открыв спиральную лестницу, уходящую вниз.

Роберт пошел первым. Лестницу освещали установленные в стенных нишах канделябры. Грей ожидал увидеть паутину и факелы, но лестница вела лишь на подвальный уровень. Через открытые двери на других лестничных площадках он видел прачечные, кухни, а спустились они в винный погреб. В разные стороны уходили тоннели, вырубленные в камне, освещенные лампочками под потолком. В каждом тоннеле по обеим сторонам прохода лежали массивные дубовые бочки. В малых помещениях, «часовнях» Бахуса, стояли стойки, забитые запыленными бутылками, многим из которых, похоже, не было цены.

Роберт быстро шел впереди, возможно боясь, что передумает или кто-то остановит его. Грей тащился сзади, не из-за невидимого поводка, а скорее из любопытства.

Их путешествие по винному лабиринту закончилось в боковой комнате с четырьмя французскими дубовыми бочками размером со слона.