Переводчика у них не было, но все и так было понятно. Что она не напугана, а скорее просто в ярости. Девочка по-прежнему не выпускала из рук пистолета, палец нащупывал спусковой крючок.
А затем она вдруг отшатнулась и закашлялась. Изо рта хлынула кровь. Выронила пистолет из рук, потянулась к серебристому лезвию, торчащему из шеи.
Грей обернулся.
Сейхан уже достала и держала наготове второй армейский нож. Но он не пригодился. Девочка рухнула на колени, затем упала головой вперед и неподвижно застыла на полу.
Такер ахнул. Бросился к ней, готовый оказать помощь, но было уже поздно.
— Что ты наделала?
— То, что надо, то и сделала, — ответила Сейхан. Глаза ее холодно блестели.
Такер продолжал смотреть на нее.
— Она же… еще ребенок.
— Нет, уже нет, — еле слышно прошептала Сейхан. — Уже давно не ребенок.
Умом Грей понимал: она права. Эта девчонка наверняка бы выстрелила и убила Такера, и на шум сбежались бы враги. И еще одно он знал совершенно точно: многие «сироты войны» так ожесточаются, что вернуть их к нормальной жизни уже невозможно. И души их излечить нельзя — они становятся зверьми в детском обличье.
И все же сердце его болезненно ныло при мысли о еще одной напрасно загубленной жизни.
Сейхан двинулась по вестибюлю.
— Давайте лучше искать Аманду. Мы пришли сюда за этим.
Однако Пирс заметил, как дрожали ее пальцы, когда она пыталась убрать нож в маленькие ножны, закрепленные на запястье.
— Сейхан права, — сказал он и обернулся к Такеру. — Зови свою собаку. Надо найти след Аманды.
Такер окинул Сейхан злобным взглядом, но повиновался.
Они с Каином принялись кружить по вестибюлю, а Грей подошел к столу, за которым сидел охранник. Там он увидел множество мониторов. Судя по всему, на них поступало видеоизображение с каждого этажа. Пирс начал по очереди нажимать кнопки, оглядывая этажи и помещения, выискивая признаки того, что они обитаемы. Вот он добрался до вестибюля пятидесятого этажа — и снова никакого результата. Здание казалось вымершим. В каждом вестибюле лишь полутьма, роскошные ковры, элегантная отделка мрамором и продолжение спиральной лестницы.
Все выглядело заброшенным. Точнее, создавалось впечатление, что этими помещениями вообще никогда не пользовались.
— Ко мне, — тихо сказал Такер. — Вроде что-то нашли.
Каин активно обнюхивал одну из дверей в отсеке для лифтов.
Грей направился к ним, по пути поравнялся с Сейхан. Девушка стояла, задрав голову, и смотрела на одну из колонн аквариумов с каким-то загадочным выражением лица. Грей подошел к ней, Сейхан кивком указала на кружащих внутри медуз. Затем прочла надпись на привинченной внизу табличке.
— Это гигантский гибрид Турритопсис нутрикула.
Грей не понял, покачал головой.
— В самом конце жизни взрослая особь этой медузы вновь переходит в ювенальное состояние. И цикл этот повторяется снова и снова, до бесконечности.
Она покосилась на окровавленное тело девочки. В глазах Сейхан стояли слезы; возможно, она представила себя лежащей там же. Желала ли она такого шанса — для них обеих, — переродиться, начать жизнь заново, с чистого листа, стать снова невинной, ничем не запятнанной, вернуться в детство?
— Процесс делает этих медуз бессмертными, — прошептала она.
Он кивнул. Поистине чудесам природы нет конца.
Но у Сейхан был другой взгляд на вечную жизнь. И она его высказала:
— Это просто ужасно.
Грей не ответил, она отвернулась и пошла к лифтам. Он молча последовал за ней, позволил ей остаться наедине со своими горестями, пусть попробует справиться с ними сама. Впрочем, шел он рядом и время от времени прикасался к ее руке, которая так ловко метнула армейский нож. И думал, что она отдернет руку, но этого не случилось.
Они подошли к Такеру и Каину. Ковальски стоял рядом, слегка склонив голову набок, разглядывал прозрачную спиралеобразную лестницу башни. Грей проследил за направлением его взгляда.
И тут тоже что-то странное.
Модель ДНК медленно вращалась на экране компьютера — своеобразный танец кодов, прославляющих тело человека во всей его красе. Но этого фрагмента генетического материала Пейнтеру никогда не доводилось видеть прежде ни на одном рисунке или диаграмме. В самом сердце стандартной двойной спирали находился третий виток.
— Какие будут соображения по этому поводу? — спросил Пейнтер, стараясь отвлечься от тревожных мыслей о Лизе и Кэт.
— Ну, это