Лингвист

Андрей посмотрел на меня с удивлением, облизнул губы и опустив глаза сильно задумался. Такое ощущение, что для него этот вопрос был не из простых и это уже было хорошо. По сути, мне было уже все равно что именно он сейчас ответит, сам факт того, что он начал размышлять над этим вопросом уже говорил о многом.

– Нужно еще знаний, найти аргументы юным яблокам по равенству от самых тонких облаков теряются у разных искр старых туфель.

– Ну вот и хорошо, раз ты сомневаешься в единой вселенной, нет смысла уточнять галактику, звезду, а уж тем более планету. Давай попробуем пройтись по математике. В нашей вселенной есть множество разных формул, но давай начнем с самого простого, смотри: ноль, один, два, три… – я загибал пальцы по одному, пока не досчитал до девяти, а затем растопырил все пальцы разом и произнес. – Десять! У нас десять пальцев и мы считаем десятками, а как считаешь ты? Какое наибольшее однозначное число ты можешь назвать?

Андрей вновь посмотрел на свои руки, быстро подвигал пальцами, словно гитарист, который репетирует мелодию без гитары, судя по выражению его лица его это немало удивило. Ему было даже забавно, что он может шевелить пальцами и при этом чувствовать их.

– Математика, понимаешь? – уточнил я, на случай если он забыл, о чем мы беседуем. – У вас же есть математика?

– Новая естественная тяга, – Андрей запнулся и снова принялся перебирать пальцами, как гитарист. – Мышление иногда надо еще скинуть часть изменений, так актуальней, если можно.

Я снова положил руки на стол, но вместо приятного голоса, у меня в ухе разразился локальный апокалипсис. быть может что-то случилось с волной или как-то сбилась кодировка, но это было просто ужасно. Суфлер пищал, скрипел и щелкал на все голоса, словно мышь, попугай и дельфин решили спеть трио на максималках. Я с трудом сдерживался, чтобы не выдернуть суфлера прямо на глазах у Андрея, но побоялся его испугать.

Через несколько секунд какофония прекратилась и измученное ухо вздохнуло с облегчением, поистине был прав тот, кто сказал: “Хочешь сделать человеку хорошо, сделай ему плохо, а затем верни как было”, – я испытывал истинное блаженство от этой тишины. Поскольку связь была потеряна, мне стоило покинуть кабинет, но, прежде чем я вышел, я решил кое-что сказать.

– Андрей, возможно, мы никогда не сможем разобрать то, что ты нам говорил, а ты никогда не поймешь сказанного нами, но мы есть друг для друга и это чудо. Ты знаешь, я всю жизнь пытался разобрать письмена других людей, но я всегда был уверен, что они существовали. Но ты, смог показать мне другую сторону проблемы, я даже не предполагал, что разум и понимание смысла, может настолько сильно отличаться что мы не сможем понять друг друга.

– Наши обязательства являются тем единственным белым яблоком, после отношений на их мокром алкогольном юге, – произнес Андрей, с такой интонацией, словно он считал разговор не законченным.

Я плавно встал, стараясь не пугать резкими движениями и принялся судорожно вспоминать, поворачивался Сергей спиной к Андрею или нет? В конце концов, я решил, что мне ничто не угрожает и развернувшись зашагал к двери.

– По разным ощущениям, щели античности… Исчезают, – произнес мне вдогонку Андрей, когда я был уже у самой двери.

Я обернулся и решил ответить хоть что-то на его реплику:

– Должно быть у вас очень красивый язык, хотел бы я услышать ваши стихи, песни или хотя бы музыку…

– Твое… – Андрей с досадой стукнул кулаком по столу, словно я напомнил ему что-то очень грустное. – Известное солнце лишилось… – Он снова стукнул по столу уже двумя руками и это не на шутку меня испугало… – История шла авторскими линиями, естественный ёж. – договорив, он устало опустился на стул и резко выдохнул, словно пытался что-то мне доказать, да так и не смог. – Ярко, упоительно хочется отдохнуть, жаль устал.

На миг мне показалось, что эта фраза была наполнена смыслом, она не резала слух и ее мог произнести человек. Особенно, если эта была лишь часть мысли, вырванная из контекста. Но я уже слишком много слышал, чтобы вот так просто поддаться искушению и остаться в комнате, да и суфлера надо было как-то заменить.

Я нажал на ручку двери и вышел из комнаты в маленький и тесный тамбур. Как только я запер за собой дверь, на меня опустилась темнота. Сначала мне показалось, что меня уже ждут и стоит мне хлопнуть дверью, как сразу отворится вторая, и меня начнут расспрашивать о том, как я себя чувствую или что случилось, и почему я решил выйти, но не тут-то было.

Темнота была абсолютной, видимо двери были хорошо подогнаны, и даже искорка света не проникала. “Интересно, а они случаем не герметичны?”, – подумал я, пока ощупывал вторую дверь, дабы убедиться, что меня не обманули и на ней и впрямь нет ручки.