Лин-Ли

Им просто холодно и некомфортно, как ей сейчас: стоило раздеться, как осенний воздух мгновенно пробрался сквозь платье. Болезнями это действительно не грозило, но и приятного, конечно, было мало.

— А теперь рассказывайте. — Укутав ребят, Лина присела перед ними на корточки, чтобы не смотреть свысока и не пугать. Моррен не то чтобы боялся, скорее, опасался и не мог понять мотивы ее заботы. А вот девочка испуганно жалась к брату и смотрела на гостей круглыми, как у совы, глазами. — Как тебя зовут? — улыбнулась ей Линетта.

Но та только сильнее вцепилась в Моррена и спряталась в теплом плаще по самый нос.

— Ее зовут Лилли, — ответил за нее брат. — Лилька, не трусь, — встряхнул руку, на которой та повисла клещом. — Госпожа маг добрая.

"Наверное", — добавил его настороженный взгляд. Линетта сделала вид, что ничего не заметила.

— А меня Лина, — представилась персонально "Лильке". В ответ на что та спряталась под плащом уже по макушку.

— Лилька не разговаривает, — пояснил Моррен.

Лина поджала губы: на вид девочке явно было больше трех лет, даже несмотря на недостаток веса. Пришлось перейти на магическое зрение. Нет, девочка была здорова физически. Истощена, но, кроме разбитой коленки, никаких повреждений тела Линетта не увидела. Значит, или немая от рождения, или неспособность разговаривать имела психологические причины — и то и другое магии было неподвластно.

Лина, все еще мягко улыбаясь, протянула руку к детской ножке.

— Можно?

— Угу, — буркнул за сестру Моррен.

Она коснулась ободранной коленки прямо через плащ. Повреждение, конечно же, зажило бы само, но в одном месте кожа была рассечена особенно глубоко, и Лина не была уверена, что не останется шрама. К тому же такое лечение почти не потратило ее резерв.

Девочка удивленно пискнула, когда боль исчезла. А мальчишка в защитном жесте притянул ее к себе ближе.

— Не реви, — велел строго и сам наконец-то чуть улыбнулся — обрадовался за сестру. — А маму? Полечите? — В глазах мальчишка зажглась такая надежда, что Лине стало не по себе.

Она уже увидела ауру хозяйки жилища прямо через стену. Моррен не солгал: женщина спала. Крепким пьяным сном. И нет, она не была больна. Так, мелочи, ничего, что требовало бы срочного лечения и вызвало бы желание тратить резерв.

Линетта с сожалением покачала головой.

— Мне очень жаль. То, чем болеет твоя мама, не лечится.

Мальчик понурился и очень серьезно, по-взрослому кивнул, сразу поняв, о какой болезни идет речь.

— Я хотела спросить, — снова заговорила Лина. — Когда мы встретились, у тебя на теле было много ушибов. Это? — Она запнулась.

Как, во имя богов, спросить: "Тебя избивает мать?"

Моррен шмыгнул носом, только лишний раз подтверждая, что теплый плащ был не лишним.

— Я подрался… С соседскими. — Мотнул головой в сторону забора.

Не мать… Это стало облегчением.

Поднимался ветер. Дети мерзли даже в плаще. Сыскарь молчаливо стоял за спиной и ни во что не вмешивался. Мать детей мирно спала в своей кровати. А Линетта… Пожалуй, и сама себе не могла ответить, зачем сюда пришла.

Потянулась к карману плаща и извлекла оттуда несколько медных монет и одну серебряную — увы, это все, что у нее было с собой.

— Купи что-нибудь сестренке. — Настойчиво вложила деньги Моррену в ладонь и практически силой заставила сжать пальцы.

— Госпожа…

— Я как-нибудь зайду еще, хорошо? — Поднялась в полный рост.

Мальчик растерянно кивнул, а она повернулась в сторону выхода с участка и, обойдя Ферда, направилась к калитке.

Плакать было бы глупо, просто немного пекло глаза.

Сыскарь догнал ее через два шага.

— Вы молодец, — шепнул он, чтобы все еще стоящие у крыльца дети его не услышали. — У меня он в прошлый раз не взял деньги.

— Гордый, — улыбнулась Линетта и снова взяла мужчину под руку.

От мысли, что и ему была не безразлична судьба несчастных детей, и он тоже пытался хоть как-то помочь, на сердце стало теплее. Даже без плаща.

ГЛАВА 29

Она все-таки разревелась. Много позже — в собственной постели. Сама не знала, из-за чего именно. То, что не все люди живут в достойных условиях, не стало для нее откровением — в столице тоже имелись бедные кварталы.

В детстве Лина даже дружила с девочкой из подобного района и тайком от родителей делилась с ней едой. А один раз и вовсе отдала ей свои еще совсем новые ботинки, солгав родителям, что те порвались и она потеряла их по дороге к обувщику. Как тогда негодовал отец. Всю ночь пересчитывал имеющиеся у семьи сбережения и сетовал на то, что подобная безалаберность доведет их до голодной смерти.

Ботинки тогда, кстати, так и не купили, и Лина до самой зимы носила старые, ужасно натирающие пальцы — прошлогодние.

А подруга разорвала с ней отношения уже через несколько дней — мать запретила той общаться с "богатеями", задирающими нос и позволяющими себе делать подачки тем, кто об этом не просил. Однако ботинки не вернули.