Лиловый (Ii)

   -- В больнице, где! -- почти рявкнул Богарт, потом приподнялся в постели и попытался забраться повыше на подушку, но его собственные руки, кажется, были точно так же забинтованы, затрудняя движения. -- Нас покромсало стеклом, что твой салат. Я чуть без глаза не остался. Что, надеюсь, потеря крови освежила твое сознание?

   -- ...Спасибо, что спас меня, -- тихо сказал Леарза, до которого в этот момент вдруг дошло все значение совершившегося. Финн снова выругался, потом вздохнул:

   -- Да не за что. Наверное, если б я не был пьян, я бы не решился на такое.

   Какое-то время они оба лежали в тишине. Теперь стало заметно, что понемногу светает; видимо, все-таки наступало утро. Леарзе отчего-то резко вспомнились утра в Дан Уладе, тихие и спокойные, как он просыпался рядом с мирно спящей женщиной и гладил ее вьющиеся каштановые волосы, как... горечь подступила опасно близко к глотке; он сделал усилие, чтоб отвлечься на другие мысли.

   -- Все бесполезно, -- пробормотал он, глядя в потолок. -- Я все равно сойду с ума, рано или поздно, так что какая разница, умру я теперь или потом? Может быть, вам следовало вовсе сразу прибить меня, чтоб не мучился... усыпить. Это было бы так хорошо! Уснуть, чтобы больше никогда не проснуться...

   -- Знаешь, ты большой идиот и тот еще псих, -- буркнул в ответ Богарт, -- но мне отчего-то тебя жаль. Ты же сам пытаешься погубить себя, Леарза, зачем?

   Китаб не ответил.

   -- Наконец, с чего ты взял, что ты сойдешь с ума?

   -- Ты же знаешь это не хуже меня, -- призрачно улыбнулся Леарза. -- Ты был на Руосе и своими глазами видел, как сходили с ума мои сородичи.

   Богарт встрепенулся.

   -- О чем ты?

   -- Ты разведчик, Финн Богарт, -- спокойно сказал руосец. -- И твое задание -- присматривать за мной. Не думай, что я не знал этого. Я... в общем, благодарен тебе за твою самоотверженную работу. Когда ты рядом, мне немного спокойней, -- я знаю, что если впаду в безумие, ты остановишь меня.

   В палате вновь повисло молчание.

   -- Как ты догадался? -- сильно не сразу спросил Богарт, поняв, что тайна его раскрыта бесповоротно.

   -- Это неважно, -- ответил Леарза. -- Я не стану возражать, если ты и дальше будешь присматривать за мной. В конце концов, это облегчит твою задачу, верно?

   Богарт не успел ничего сказать; открылась дверь в палату. Леарза остался лежать неподвижно, хотя слышал чьи-то шаги, и женский голос произнес:

   -- Так, вижу, оба в полном сознании. Очень хорошо... как вы себя чувствуете? Господин Богарт?..

   -- Сносно, -- буркнул тот.

   -- Леарза? -- добавила она и подошла к кровати руосца, чтобы заглянуть в его лицо.

   -- Нор... -- начал было он, тут посмотрел на нее и обнаружил, что он уже встречал ее. -- Эннис!

   Она мягко улыбнулась.

   -- С памятью все в порядке, -- сказала она. -- Давно не виделись. Для меня, по правде, было большой неожиданностью вновь встретить тебя в такой ситуации...

   -- Скажите спасибо, Эннис, что не на медицинском освидетельствовании трупа, -- немного рассерженно произнес Богарт за ее спиной, -- точнее говоря, прекрасненькой лепешки.

   -- Я уже сказал спасибо, -- вяло улыбнулся Леарза одними уголками рта. Эннис Харкин, внучка профессора Квинна, стояла перед ним; она одета была в белый халат врача (Леарза уже видел такие), в руках держала планшет. -- Как твой дедушка поживает?

   -- Как всегда, -- отозвалась она. -- Он недавно закончил свою новую монографию, посвященную Руосу.

   -- А Гавин?

   -- Малрудан? Он на Анвине, -- сообщила Эннис.

   -- Что? На Анвине?! -- вскинулся Леарза. -- Но он же...

   -- Ну, не на самой планете, -- чуточку смутилась девушка, -- на космической станции. Он защитился на кандидата исторических наук и уехал, должно быть, уже около месяца тому назад.

   -- Я и не знал... -- пробормотал он.

   -- Так ты и не объявлялся у дедушки уже с полгода! -- обиженно напомнила Эннис, -- он даже мне говорил как-то, что ты совсем отбился от рук. Что ты делал все это время, пил?

   -- Пил, шлялся, творил непотребные вещи, -- со своего места сдал его Финн, -- клеил баб и бил бутылки по барам. А, и периодически пытался покончить с собой. Ну как вот вчера.

   Она только всплеснула руками; Леарзе стало чудовищно неловко, и он только и мог, что выдохнуть:

   -- Ну зачем ты так сразу-то!

   -- Он называет это кочевьем, -- невозмутимо добавил Богарт. -- Между прочим, китабы всегда были оседлым племенем, так что, видимо, у него какие-то свои, искаженные представления о кочевьях.

   -- Финн!..

   -- Ладно вам, господин Богарт, -- наконец мягко сказала и Эннис. -- Очень непросто, должно быть, прижиться на совершенно чужой планете с такой непохожей на твою родную культурой. ...Надеюсь, Леарза, теперь ты перестанешь... кочевать?

   -- Не знаю, -- пробормотал тот, чувствуя, как краснеют уши. -- Мне, в общем, негде жить. Возвращаться в ксенологический я не хочу...