Лилия и шиповник

Бледное неземное лицо, уже отмытое от грязи, в обрамлении слипшихся светлых прядок волос; пересохшие бесцветные губы... Глаза... В этот раз глаза были широко распахнуты и оказались светло-зеленого цвета, с крапинками.

Грудь мальчика вздымалась и опадала с хриплым отзвуком, перемежаясь с еле слышным стоном... Но все же мальчик нашел в себе силы и попытался улыбнуться.

Генрих взял его ладонь. Она, по-прежнему холодная, бескровная, напоминала пойманную и уснувшую плотвичку. Принц слегка поморщился — плечо мальчика было перевязано и на ткани выступило пятно крови, темно-вишневое, неприятное на вид...

— Сильно болит? — спросил наконец принц, справившись с волнением.

— Нет... Почти нет... Чуть-чуть... — голос мальчика напоминал шелест сухих листьев.

— Ты скоро поправишься. Вот увидишь, все будет хорошо. Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня...

— Ваше... Высочество, вы ни в чем не винов... — мальчик закашлялся, но быстро справился с собой.

— Тшш... Тебе нельзя разговаривать... Молчи, лучше молчи... — говорил тихо принц, поглаживая руку мальчика.

— Ваше Высочество, — сзади неслышно подошел доктор. Он все время стоял в стороне и следил за состоянием больного. — Ребенок еще слишком слаб. Вам лучше оставить его и навестить позже.

— Да, да, конечно. — спохватился принц. — Я сейчас уйду... Но скажи хотя бы, как твое имя?

— Жан-Мишель Бельтуаз, ваше Высочес... тво...

— До скорой встречи, Жан-Мишель, до скорой встречи...

Принц поднялся, ласково посмотрел на мальчика и направился на улицу. Молча сел в карету, отвернулся к затемненному окну и словно бы задремал. Граф не решился заговорить. Он, как незримая тень, находился рядом, однако не вмешивался — принц должен разобраться в своих чувствах.

А принц размышлял: « Малыш здорово держится. Совсем слаб, а вид геройский. Улыбается... Надо же — Жан-Мишель Бельтуаз, какое громкое имя! Словно у дворянина. В следующий раз надо подробно выспросить, откуда он. А главное, как он узнал о той злополучной телеге? Может и правда заговор, как думает отец? Лишь бы он выздоровел! Господи, помоги ему! Дай силы!..»

* * *

Будь на то его воля, принц Генрих посещал бы больного мальчика ежедневно. Но во дворце один за другим шли бесконечные официальные приемы и требовалось присутствие всей королевской фамилии.

Приходилось часами просиживать в неудобном кресле, выслушивая речи иностранных гостей. А потом обеды, где малейшее отступление от этикета замечалось строгими церемониймейстерами. Все это порядком изматывало не только детей, но и взрослых.

Король не делал никаких послаблений в режиме, даже не отменил занятий. И Генрих с Филиппом встречали вечер как подарок небес, падали в постели без сил и тут же засыпали.

Лишь через неделю, долгую как зимняя ночь, принц вновь отправился в больницу св. Женевьевы.

* * *

— Ваше Высочество! — встретил его доктор Сен-Лурье, — спешу вас порадовать хорошим известием. Мальчик уже встает и вполне готов к переезду. Если вы, конечно, не решите оставить его здесь.

— Благодарю, это действительно прекрасное известие! — принц просиял. — Я вижу, что здесь о мальчике заботятся, но все же мне хотелось бы видеть его подле себя. Вы ведь сами видите, что я не могу часто навещать его.

— Ну что ж, думаю, что вы сможете забрать мальчика уже сегодня. Он достаточно окреп.

— Пойдемте же, пойдемте скорей к нему! — заторопился Генрих.

Жан-Мишель сидел на кровати, опершись свободной рукой на подушку и листал тонкую книжицу. Другая рука висела на перевязи.

— Здравствуй, — сказал принц, подходя поближе.

Мальчик поднял глаза, слегка смутился. Принц с удовольствием отметил, что болезненная бледность лица сменилась розовым оттенком.

— Здравствуйте, ваше Высочество, — ответил мальчик и попытался встать.

— Нет, нет, не вставай! — спохватился Генрих. — Ты позволишь мне присесть рядом?

— Это честь для меня, — произнес мальчик и указал книжкой на свободный табурет. Принц расположился на нем и помолчал с минуту.

— Как ты себя чувствуешь? Болит плечо?

— Да, немного побаливает. Но уже гораздо меньше.

— Что читаешь?

— Это сочинения Робера де Буало, про рыцарей.

— Не слыхал. Должно быть занимательно. Вот что, я собираюсь забрать тебя сегодня во дворец. Ты не против?

Жан-Мишель вопросительно взглянул на доктора.

— Мальчик мой, во дворце тебе будет намного лучше. Там и уход совершенно особый, и врачи более знающие. Не отказывайся. У меня, сам видишь, работы невпроворот, некогда заниматься только тобой одним. Но ты ведь уже идешь на поправку. Еще от силы месяц и думать забудешь о своей ране. Поезжай, малыш.

Мальчик улыбнулся и кротко сказал, глядя на принца:

— Я согласен.

— Вот и славно, — сразу отлегло от сердца у Генриха. — Тогда собирай вещи. Хотя у тебя их совсем немного.

— Вернее, совсем нет, — рассмеялся Жан-Мишель.

— А книгу я тебе дарю, — сказал доктор.

— Спасибо вам, за все. За книгу и... и за жизнь, что вы мне спасли, — поднимаясь, сказал ему мальчик. — Я никогда вас не забуду.

— Перестань, это ведь мой долг. — Доктор слегка приобнял мальчика, прижав к груди. — Прощай. И я буду очень рад, если ты навестишь меня когда-нибудь.