Лилия и серп

Море и капля, как колос и цвет,
Дышат, свершая все тот же завет,

В мире прядущий зиму и зной,
Вихрь и дремоту ветки лесной…

В ткани предвечной людские дела…
Чудо — наш Кормчий, мы — взмахи весла…

В трепете вечном — трепет минут…
Благости вечной годы цветут…

Час человека подобен волне…
Знаешь ли, смертный, в ночной глубине,

Встретив молитвой звездную тишь,
Чьими устами ты говоришь?

В блеске полудня, где час полноты
В мире Голгофы вскрывает цветы,

Знаешь ли странник, в труде и борьбе
Чья неземная дума в тебе?

РАЗДУМЬЕ

Все строже мыслю я, вникая
В бег дней с их гордой суетой,
Не праздный колос мысль людская,
Людские сны не цвет пустой!

Скорбя у грани заповедной,
Сокрывшей неземной пожар,
Хлопочет смертный не бесследно,
И прав Сизиф, и прав Икар!

За рабство, слезы и истому
Час воздаянья брезжет нам —
Есть глубь лазури дню людскому,
И звезды есть земным ночам!

ЕЖОЙ ЗЕМЛИ

Вскрывались дни, часы цвели —
И брел я, в поте и в пыли,
На зов Отца, межой земли…

И был я в смертных думах смел…
И труд пути, святой удел,
Не раз в любви преодолел…

И строя миг по мере сил,
Я лишь упорным словом жил,
О всходах вечности тужил…

И сердцем, вверенным весне,
У летней грани я втройне
Горю молитвой о зерне…

Я цвел с Творцом в Его цвету,
И знаю: в божью полноту
Свой смертный колос я вплету.

МОЛОТ

Падает с лязгом Молот стальной
В смертной, упорной руке,
Грузно взрывая мерной волной
Гул вдалеке…

Строя, чеканя темный свой сплавъ
В горестной малости сил,
Слепо ковал он, слепо создав,
Зданье дробил…

И, содрогаясь в трудных лучах,
Тратя во тьме ли свой жар,
Знал ли, что Богу каждый был взмах,
Каждый удар?

В мире взрывая искры сквозь тень,
С грохотом Молот стальной
Грузно готовит часу ступень
В храм неземной…

Дробность во прахе замкнутых руд,
(Смертное сердце, заметь!)
Должен средь смуты времен его труд
Преодолеть…

Должен он славу дня Твоего
Трепетом сирым обнять,
Боже! Но вечность — бремя Его,
Миг — рукоять!

«Час изменил — цветы солгали…»

Час изменил — цветы солгали,
Звон пламени заглох в дыму…
Но сердце не стезей печали
Влачится, онемев, во тьму…

Забвенный миг и срок тревоги,
Столь часто острой, как игла —
Два знака у земной дороги,
Два ввысь подъемлющих крыла…

Но как ни сладок праздник тощий,
Раскрывший весь свой цвет мечты,
Лишь в пытке — мера смертной мощи
И в ней — даянье полноты.

И в мире вижу я все чаще,
Что, гордо строя беглый час,
Слаб дух, над благом дня дрожащий,
И скорбь стократ достойней нас.

И я в людском порыве к раю,
Тоске утраты грудь учу —
Безбольный жребий отвергаю,
Венца без терний не хочу!

ВИДЕНИЕ ВЕЧЕРА