Ликвидатор

– Точно, – подмигнул Дамм, – только еще круче. «Понт» означает, что ты должен казаться не тем, кто ты есть, понимаешь? Как можно богаче, как можно круче, даже если по уши в долгах. Протестантская скупость здесь не в почете…

– Да, я это заметил… – сказал полковник, помолчал и продолжил: – Знаешь, этот город мне кое-что напоминает.

– Кабул?

– Так точно, сэр…

Дамм снова подмигнул.

– Иногда мне тоже это что-то напоминает. Думаешь, как бы жили эти *censored*ны дети, если бы не убивали друг друга по поводу и без. Как здесь? Лучше? Знаешь, меня ведь одно время запихнули в группу, которая занималась оценкой экономического потенциала Афганистана. Мать твою, да они там на деньгах сидят. Там есть железная руда, есть уран, чего только нет – там даже нефть есть. Но *censored*ным детям мало крови, им надо еще и еще. Представь себе, мы даже road-show [20]

в Лондоне провели. Сэр, не желаете ли вложить деньги в разработку месторождения железной руды? Отличная геология, дешевая рабочая сила, только высоки расходы на безопасность, но так все о’кей…

Они ехали по дороге вдоль Куры. Красивой горной реки, текущей через город.

– Иногда мне кажется, что присутствие русских и коммунизм были для этого края совсем неплохой идеей, – сказал полковник.

– Может быть. Тут тоже есть и кровная месть, и все остальное. После того, как рухнул СССР, – в городе были большие бои, применялась бронетехника. Но все-таки они остались людьми и все не свалилось в тартарары.

– Кстати, про «свалилось». Исламисты здесь есть?

– Есть… – Дамм припарковал машину, – конечно же, есть. Иногда мне кажется, что эта дрянь есть уже везде и скоро будет в моем доме, мать твою. Русские вели наступление на своей территории, на чеченцев. Они вышибли их сюда, они здесь и поселились. На севере, в ущельях. А так мусульман нет, грузины христиане и очень гордятся этим. За исключением этих чеченцев. Смотри…

Они увидели мост через Куру – сверкающую мириадами лампочек волну между двумя берегами.

– Пешеходный мост. Построен какими-то итальянцами. На противоположной стороне – парк Рике, там у нас встреча. Пошли.

Они прошли через переливающийся всеми огнями мост и оказались на территории парка Рике, посреди подсвеченных фонтанов. Парк располагался как бы в низине, были видны освещенные дома на вершинах гор, отчего становилось как-то не по себе. Людей было много, в том числе и молодежи, но, по западным меркам, вели они себя достаточно сдержанно. На Западе любят отдыхать так, что отдых одних мешает другим, всем, кто тебя окружает…

– Неплохо.

– Нормально, – сказал Дамм, – здесь делают все, что могут, чтобы казаться цивилизованными. Издержки, конечно, есть – но пока большая часть задуманного им удается. А вот и…

Полковник Майкл Кокс знал того человека, который поднялся им навстречу, знал еще по Ираку. После одиннадцатого года он как-то пропал с экранов радаров, возможно в связи с тем, что всплыли некоторые подобности того, как именно удалось получить информацию о подозрительной активности в небольшом пакистанском городке Абботабад. В таких играх, когда все знают, что это делать нельзя, но тем не менее делают, потому что делать это нужно, существует правило: наказывают последнего. Оперативник SAD [21]

Альберт Донелли, наполовину WASP [22]

, наполовину итальянец, плод брака потомка одной из уважаемых семей с Восточного побережья с итальянской шлюшкой, которую он подцепил на отдыхе, – он был умным, циничным и одновременно крепким, как титановая фомка. Он смотался из спецотдела до тех пор, как там начали задавать неприятные вопросы члены комиссии Конгресса. И исчез с экранов радаров – полностью. Грузия… умный ход, мало кто вообще знает, что Georgia – это не только американский штат.

– Дружище…

Протянутая рука оставалась без ответа ровно столько, сколько это было нужно, чтобы дать понять: Донелли вовсе не рад тому, что его нашли. Затем бывший коллега (хотя какой, к черту, бывший, бывших в этих делах нет) крепко пожал ее.

– Рад тебя видеть, бродяга. Как там?

– Попахивает горелым, а так все о’кей.

Донелли кивнул:

– Да. Я слышал.