Ликующий на небосклоне

Он, как и Хармхаб, опустился перед Меритре на колени и сказал:

– Ты вправе сделать со мной то, что Амени сделал со статуей Хармхаба. Можешь разбить мне голову, и все скажут, что я сам упал. Отруби мне правую руку. Все подтвердят, что я сам себя покалечил.

Меритре долго молчала, глядя на коленопреклоненных великих мужей.

– Всю дорогу, что я плыла сюда, так и хотела сделать, – призналась она. – Но, попав в Дом Ликования, я вдруг вспомнила: когда была маленькой и вечно проказничала, няньки всей гурьбой бежали к отцу и просили наказать меня. Только мудрый Эйя смел защищать меня. «Что вы хотите от ребенка?» – говорил он. – «Может, желаете посадить ее на цепь? Она же невинное дитя. Подумаешь – нашалила. Все дети проказничают». И отец, послушав мудрого Эйю, прощал меня. Сейчас, когда гнев рвался наружу, я как бы почувствовала, что ко мне подошла маленькая Меритре, дергает за руку и просит простить тебя.

– В твоей власти, – сказал Эйя.

– Поднимитесь, – ответила Меритре. – Мы не держим на вас зла. Наоборот, я даже рада, что все так сложилось. Мы с Амени побывали в далеких странах, гостили при дворе великого лабарны Суппилулиумы. Я, даже, была богиней Иштар, и перед моими ногами падала ниц вся Ассирия. Не вы первые униженно склонили колени перед Меритре. Это делал сам Ашш…, – Меритре запнулась и с испугом оглянулась на Амени. – Мне нельзя было этого говорить. Я же клялась…

– Вот и хорошо, – Эйя и Хармхаб поднялись на ноги. – Чтобы до конца искупить свою вину, просим тебя пройти в твою детскую комнатку. Мы приготовили подарки.

Комнатка осталась не тронутой: Столик, лежанка под балдахином, полки с папирусами и безделушками, дальняя стенка с детскими рисунками. На столе два ларца из черного дерева: один маленький, другой большой с резной крышкой.

– Этот подарок тебе передал Аменнеф. Он покинул вас по дороге. Дела! – Эйя открыл маленький ларец. В нем оказался анх с рубиновыми звездами, тот самый, что Меритре помнила с детства. – Он твой. Носи его.

– Но я же перед Богами отказалась от звания Дочери Солнца, – возразила Меритре.

– Боги, – Эйя философски развел руками. – Боги, наверное, в это время занимались другими делами и не услышали твою клятву.

– Но посланник в чужеземные страны и, лабарна слышали мою клятву

– Посланник прожил достойную жизнь и недавно умер счастливой смертью в окружении огромного потомства. Эту тайну он поведал только Аменнефу. Тот решил, что это бред умирающего. А Суппилулиума? Он ничего не вспомнит. Да и что ему за дело до каких-то клятв? У правителя Великой Хатти другие заботы.

– Пусть будет так, – согласилась Меритре, надевая на руки анх с рубиновыми звездами.

– А этот подарок от меня. – Хармхаб открыл большой ларец и вынул из него голубой шлем Менхеперра Тутмос. – Ты по праву заслужила его.

– Нет, – смущенно улыбнулась Меритре. – Какой из меня воин! С подвигами покончено. Я хочу быть обыкновенной женщиной. Рожать детей, поддерживать очаг, создавать уют в доме, в конце концов -любить своего героя.

– Ну, если так, – развел руками Эйя, – тогда третий подарок придется тебе по вкусу. Посмотри там, на твоем детском ложе.

Меритре откинула полог и зажала рот ладонью, чтобы не вырвался крик. Амени подскочил к ней, и сам замер от удивления. На мягкой подстилке из козьего пуха мирно посапывала Мийот младшая. Та пропавшая последняя дочь Солнечного правителя. Девочка немного выросла и похудела. Она вздрогнула, когда слеза Меритре упала ей на грудь. Пушистые реснички задрожали. «Мама!» – сонным голосом прошептала она и протянула ручки. Меритре наклонилась над ребенком. Но Мийот перевернулась на бочёк и продолжила смотреть счастливые детские сны.

– За такой подарок я готова простить все обиды, – сглотнув комок, выдавила из себя Меритре. – Выходите все, – тихо попросил она. – Пусть ребенок спит спокойно.

В саду благоухали цветы и шелестели листвой деревья. Амени не узнавал Меритре. Девушка за несколько последних мгновений преобразилась. Ее лицо светилось каким-то загадочным внутренним светом, как бывает у счастливых матерей. Она очень пристально посмотрела Амени в глаза и вполне серьезно спросила:

– Ты готов стать отцом?

– Не знаю, – растерялся Амени.

– Ты должен! Ты обязан полюбить свою дочь. Свою Мийот. Ты меня понимаешь?

– Не надо так сразу наседать на него, – усмехнулся Эйя. – Дай ему опомниться. Конечно, он полюбит. Но не так просто осознать, что ты стал отцом, когда еще сам вчера играл с детворой. Только не Мийот, – предупредил жрец. – Теперь девочку зовут Миамун – возлюбленная Амуна.

– Что с ее настоящей матерью? – забеспокоилась Меритре.

– Убили, – помрачнел Эйя. – Ребенка удалось выторговать. У извергов не поднялась рука придушить ребенка. А, возможно, хотели в дальнейшем использовать Мийот в своих корыстных целях. Но Йот – справедлив и не терпит подлости.

– Убийцы наказаны?

– Конечно. Одного прирезал Хармхаб, другого зарубал Амени, третий изгнан и скитается где-то в Приморье. Убийцы – те три брата Сенуфе, Нетшсук и Небнуфе.

– А как там мой несчастный жених?