Лик Марса

Уорхерст метнул в него осуждающий взгляд. Министр обороны, занимая пост на ступеньку выше, чем председатель объединенного комитета начальников штабов, сам не был военным. Он был штатским, политиком, начинавшим в одной из компаний — крупных военных подрядчиков, и успех в политической карьере был его наградой за успехи в лоббировании и финансировании вооруженных сил. «Вот так, — подумал Уорхерст, — работают все в Вашингтоне». Но неужели жизни людей — его людей! — в самом деле зависят от решений, принимаемых теми, для кого главное — прикрыть свою задницу?

— Генерал, — обратился к нему Харрел, — каковы шансы на то, что Гарроуэю и его людям удастся отбить наши базы?

Уорхерст развел руками.

— Хотел бы я знать ответ на ваш вопрос, сэр. Но не знаю. Из письма следует, что полковник Ллойд ранен или недееспособен по какой-либо иной причине, но нам неизвестно, сколько еще морских пехотинцев убито или ранено. Нам неизвестно ничего о тыловом обеспечении Гарроуэя — еде, воде, боеприпасах, хотя, скорее всего, оружия у них почти нет, а то и нет вовсе. Более того — мы не можем точно оценить силы противника. Если контингент ООН раздроблен на две группы, Сидонийскую и Кандорскую, ему, возможно — возможно, — удастся справиться с одной группой, прежде чем подоспеет вторая, но мне эта возможность представляется весьма призрачной. Наилучшим выходом для него был бы захват в Кандоре чего-либо, необходимого ООН, и установление контроля над ним.

— Чего именно? — поинтересовался Северин.

— Не знаю. Например, запасов провизии. Солдаты О’Бэннона подавили мятеж шедших с ними арабов, именно взяв под контроль запасы пищи. Быть может, именно в этом заключен план Гарроуэя.

— Разумно, — одобрил Кинсли. — Марс — не Земля, подножным кормом не богат. А припасы, имеющиеся в распоряжении ООН, хранятся централизованно. Пища, вода, воздух. И здесь — их наиболее уязвимое место.

— Где же хранятся эти припасы? — спросил Северин.

— На складах обеих крупнейших баз, — отвечал Уорхерст. — В Кандоре и в Сидонии. Но основная масса, конечно, на главной базе, в Кандоре. Насколько мне известно, они доставлялись шаттлами на все прочие базы, укомплектованные людьми, еженедельно.

— Итак, есть ли у него шанс? — спросил Харрел. — Генерал, после нашего заседания мне предстоит идти к тому самому человеку, в соседний кабинет, и обо всем сообщить ему. И что же я ему скажу? Способна ли горстка морских пехотинцев США отвоевать наши базы на Марсе? Или хоть как-то укрепить нашу позицию в переговорах?

— Это — морская пехота США, сэр, — ровно ответил Уорхерст. — Если это в человеческих силах, они сделают это.

— И уже были понесены потери, — заметил адмирал Грей. — Не только войсками ООН, но и нашей морской пехотой… по крайней мере, полковник Ллойд… Так что война, возможно, уже начата.

— Вы говорите, мы не в состоянии управлять действиями ваших солдат на Марсе, — с улыбкой сказал Кинсли. — Обидно для нас, тыловиков, не так ли?

— Я думаю, — сказал Уорхерст, — мы можем полностью доверять Гарроуэю в его оценке ситуации. Он — опытный, прекрасно обученный специалист. И предпримет все возможные меры, какие сочтет необходимыми, исходя из своего понимания тактической и политической ситуации на Марсе. Кому лучше всех разбираться в ней, как не ему самому… И если есть способ оказать ему какую-либо поддержку, нам следует…

— Я предлагаю — настоятельно предлагаю, — перебил его Мэтлофф, — немедленно снять с себя всякую ответственность за действия подчиненных Гарроуэя. И, при необходимости, объяснить ООН, что некоторые из наших морских пехотинцев неверно поняли полученный приказ… быть может, поняли его слишком буквально… и известить марсианский контингент ООН об их намерениях, дабы охрана кандорской базы была немедленно усилена…

Уорхерст вскочил.

— Да как вы можете?!..

— Сядьте, генерал, — сказал адмирал Грей.

— Сэр! При всем к вам уважении… Нельзя же вот так…

— Мы понимаем вашу тревогу, генерал, — негромко сказал Харрел. — Но, думаю, вам лучше подождать конца заседания снаружи. Прошу вас.

— В Корпусе морской пехоты, джентльмены, — заговорил Уорхерст, — имеется традиция. Очень старая. Мы никогда не бросаем своих. Никогда.

— Достаточно, генерал, — сказал Харрел.

Грей взял Уорхерста под руку:

— Идем, Монти. Подожди в холле, пока мы не закончим.

— И этот… этот ублюдок будет тут швыряться жизнями наших людей!

Обернувшись, он пронзил взглядом Мэтлоффа, но тот вовремя опустил глаза — видимо, в силу обычного инстинкта самосохранения.