Лик Марса

— Доктор, сколько времени вам потребуется, чтобы написать статью на эту тему? Что-нибудь такое, чтобы забросить в Спейснет?

Александер задумчиво сжал губы:

— То есть… для публикации? Вы знаете, я все время мечтал об этом. Однако пока мне особенно нечего сказать. Все мои выводы будут преждевременны.

— Вы обнаружили в Сидонии эти тела. Именно эту находку людям ООН хотелось бы утаить от всех. Вы можете написать о ней?

— Э-э… да. Определенно. Но все же мы ничего не знаем о том, кем были эти… эти люди, почему они оказались на Марсе… Что с ними произошло… Вначале мне бы хотелось провести масштабные раскопки, хотя бы для того, чтобы было на чем строить предварительные гипотезы.

— Мы нашли мертвых людей или… как вы их называли? Древние Homosapiens , — сказала Дружинова. — Или же — очень поздние Homoerectus .

— Да, это также еще предстоит уточнить, — добавил Александер. — Дабы точно определить, с чем мы имеем дело.

— У меня, доктор, — осторожно сказал Гарроуэй, — такое впечатление: сам факт того, что наши предки были доставлены сюда, на Марс, и жили здесь, пока климат позволял… э-э… расхаживать в футболках… Разве это — не своего рода предупреждение? «Эй, на Земле! Предыстория человечества — совсем не такая, какой вы ее считаете!»

Вокруг захихикали.

— Устраивайтесь, пишите, — продолжал Гарроуэй, указывая на компьютер марсохода. — А я после зашифрую и отправлю через Фобос, с исходящим рутинным траффиком, своей дочери. Если приложите указания, где именно вам бы хотелось все это опубликовать, она все устроит.

— Да, думаю, так будет лучше всего, — кивнул Александер. — В Сети теперь существует множество научных изданий. Но обычно подобные вещи публикуются в специальных журналах. Не сетевых.

— Так я и думал, — сказал Гарроуэй. — Мы-то, электронщики, все больше в Сети…

— Майор, а отчего вы вообще начали этот разговор? — поинтересовался Александер. — Отчего такая спешка с публикацией?

Гарроуэй поджал губы:

— Не знаю. Уже оттого, что ООН желает утаить ваше открытие, хочется кричать о нем на всех углах.

Александер медленно кивнул:

— Знаете… по-моему, вы правы.

21:30 по времени гринвичского меридиана.

Космодром «Танегасима»;

стартовая площадка «Осаки»;

06:30 по токийскому времени.

— Реку… го… йон… сан… ни… ити… има!

Ускорение сдавило грудь, вжимая Юкио в сиденье. Мощный носитель «Икадути» оторвался от девятой стартовой площадки и устремился ввысь, неся на спине крохотный космический истребитель «Инадума». Сердце Юкио затрепетало — и не только от нараставших перегрузок. Он отправлялся в космос.

Наконец-то!

«Икадути» и «Инадума». Гром и молния. Носитель и космоплан замечательно подходили друг к другу, достойно завершая долгую череду успехов японского конструкторского и инженерного гения. Грохот нарастал, хотя звук, казалось, отставал от корабля, уходившего в ясное голубое небо.

Космический истребитель «Инадума» мог принять на борт команду из четырех человек, но в этот раз на борту находились лишь трое. Операцией командовал сё-са Куросава, пилотировал истребитель тай-и Иидзима, а он, тю-и Юкио Исивара, выполнял обязанности компьютерного техника и оператора радарной установки. Примерно тем же занимаются штурманы некоторых двухместных американских военных самолетов. В кокпите «Инадумы» было тесно; противоперегрузочное кресло Юкио располагалось сразу позади и чуть ниже тандема «командир-пилот», а четвертое было убрано, чтобы освободить место для дополнительного электронного оборудования.

Рев главного двигателя становился все тише и тише, однако перегрузка, наоборот, усиливалась. Сжигая топливо, могучий «Икадути» становился легче, отчего ускорение его возрастало.

Осмотрев пульт управления радарной установкой, Юкио сосредоточился на главном дисплее. Да, второй истребитель, взлетевший с двенадцатой площадки на тридцать секунд позже, шел следом. В операции «Така», что по-японски означает «Сокол», были задействованы два истребителя. Корабль Юкио имел позывной «Така-1», а борт сё-са Одзавы — «Така-2».

«Инадума» был миниатюрным настолько, насколько это возможно для управляемого истребителя, и больше всего походил на двадцатиметровый наконечник стрелы с тупым, скругленным острием. Оконечности дельтовидных крыльев были слегка изогнуты к корме, точно улыбка, а кокпит, расположенный сзади, казался издали тяжелой черной маслянистой каплей. Запущенный ввысь верхом на могучем «Громе», он мог легко достичь околоземной орбиты, выполнить задачу и вернуться в атмосферу, подобно старым орбитальным «шаттлам», в пылающем облаке раскаленного газа.

Небо, кусочек которого был виден Юкио в промежутке меж головами командира и пилота, быстро темнело. Наращивая скорость, космоплан шел на восход через Тихий океан, спеша к той точке, где ждала его одна-единственная цель, на которую был отпущен один-единственный выстрел.