Лигранд

Сразу же – апперкот левой под его руку, приподнявший голову противника, и прямой правой в челюсть, чтобы не зазнавался. Седой, воспользовавшись моментом, прыгнул на здоровяка и уронил-таки его ударом сверху.

– Стой! – прокричал мужик в черной рубахе. – Горазд! – хлопнул он меня по плечу. – Зеленый, ты как?

– Нормально, но отдохнуть надо.

– Захочешь пройти испытания к нам – заходи, без очереди договорюсь, – повернулся ко мне «в черной рубахе».

– Не-э, спасибо, у меня свой десяток есть, – ответил я, ощупывая горевшее ухо.

– Новик! – раздался бас Зеленого, как только я побежал дальше.

– Что? – повернулся я.

– Заходи через десятину, с меня выпивка.

– Хорошо, – махнул я рукой.

Дальше я бежал счастливым. Не от того, что получил по уху, а от того, что есть же нормальные парни и здесь. Да и вообще, блин, я свободен!

Десяток только что вернулся от речушки, протекающей в низине около холма. Поздороваться со мной никто не соизволил. Что делать дальше в качестве десятника, я не знал. Унижаться, интересуясь у хмурых бойцов, не хотелось. Надо было, конечно, пока бежал, посмотреть, как проходит утро в других десятках. Оттягивать исправление своей оплошности я не стал, просто подошел к соседнему шатру, спросил, кто десятник, а у того уже узнал распорядок.

Завтрак, обед и ужин – из сотенного котла. В промежутках – время, занимаемое по указаниям десятника, если нет распределений. Перед ужином – общее построение и поверка личного состава. Распределения на следующий день производятся сразу после ужина в шатре сотника. Наша сотня только вчера вернулась с дозора на границе с орочьими степями, и теперь два дня отдыхала. Те сотни, что не попали в распределение и не отдыхали, участвовали в ежедневных соревнованиях. Что это такое, я не стал узнавать у десятника: сам увижу – два дня впереди. Выход за пределы лагеря, за исключением берега реки в часы утренней и вечерней помывки, разрешался только со слов сотника. Страже передавались эти слова в устной форме, то есть на веру. Но если не дай бог обманули, то палки виновным обеспечены. Я тут же сходил к сотнику и выпросил разрешение троим воинам выйти за жердями для моего шатра. Когда вернулся, все уже завтракали. Ильнас, вовремя сориентировавшийся во время раздачи, протянул мне деревянную чашку с кашей. Давненько я не едал столь непритязательной пищи – ни грамма жира. На корабле рыба осточертела, но здесь, похоже, я буду с радостью вспоминать ее.

– Шмель, Старший Лакин и Младший Лакин: нару́бите жердей для шатра? – спросил я после завтрака.

Парни не ответили, но я заметил, как Младший Лакин зыркнул в сторону Шрама.

– Их можно просто, Младший и Старший, – просипел Шрам, – а нужен ли он тебе?

«Тебе» было слегка выделено.

– Через руки нас все равно на охоту пошлют. – Седовласый, слегка сузив глаза, пристально смотрел на меня.

– Руки – это долго, а жизнь идет сейчас. У вас в шатре и так не повернуться, – решил я настоять на своем, хотя бы в качестве проверки – будут артачиться или нет?

– Я схожу. – Русый парень примерно моего возраста встал с бревна и направился в шатер.

Через пару секунд он вышел из него с топором.

– Еще один есть? – спросил я у него.

– У соседей могу взять.

– Спасибо.

Мы с Ильнасом молча шли рядом с воином. До леса было около километра.

– Тебя Анри зовут? – задал я вопрос, когда понял, что первым парень разговор не начнет, хотя прекрасно помнил его имя, – просто надо было как-то налаживать контакт.

– Да.

– Всех десятников так хмуро принимают?

– Да.

Парень, судя по краткости ответов, не был расположен к беседе, и я, дабы не показалось, что заискиваю, не стал дальше пытаться его разговорить…

– Вы действительно лиграндзон? – неожиданно сам спросил он.

– Да. Знаю: странно, что я пошел в имперские войска, но так будет лучше.

Парень слегка кивнул, будто все понимает.

– А тебя за что в этот десяток? – попытался я не упустить ниточку разговора.

– Деньги украл.

После такого ответа в голову ничего не лезло. Что тут сказать. Спросить зачем? Или прочитать нотацию о честном образе жизни?

– А остальные за что? – спустя некоторое время попытался я еще раз начать разговор.

– То уж они сами расскажут. Нехорошо за спиной судачить. Ну или вы можете у сотника спросить.

– К десятникам обращаются на «вы»?

– Нет.

– Тогда и ко мне можешь на «ты», да и титул ни к чему, можно просто Элидар.

Анри кивнул.

– А шатер всегда должен младший воин охранять? – к разговору подключился Ильнас.

– Нет. Обычно охраняет тот, кого десятник назначит. Тебя сегодня просто попросили. – Анри махнул рукой в сторону редких молоденьких березок около дороги, и мы с ним начали их подрубать.

– Не порть заточку, – остановил он Ильнаса, пытавшегося кинжалом срезать ветки с будущих шестов шатра. – Сейчас нарубим – и топорами очистим.

– Лиграндзон, извини за прямоту, но сам я тебе помогать первый и последний раз вызвался, – на обратном пути уведомил меня Анри. – Не хочу, чтобы меня прихвостнем считали. Назначишь куда на работы – пойду, а сам…

– Спасибо, Анри. Я учту. Просто не обвыкся еще.

– Поладишь со Шрамом – поладишь и с десятком.

– Это я уже понял.