Life Goes On

К трем часам я, казалось, был в пути целую вечность и хотел спать, но ливень с градом и мокрым снегом, эта прекрасная весенняя погода заставили меня бояться, что я соскользну со склона холма или бесследно утону в грязи, если я зайду слишком далеко с трассы, чтобы найти более укромное место, где я мог бы отключиться на час. Я полагал, что сейчас самое время для бензедрина, валиума или других подобных таблеток, которые люди глотают, чтобы поддерживать бодрость, но у меня с собой не было ничего подобного, и в любом случае я никогда не принимал лекарств, кроме время от времени аспирина. На протяжении шестидесятых годов я считал людей сумасшедшими, если они принимали такие таблетки, как Долли Микстур или Смарти. Если бы я хотел расслабиться, или взорвать мозг, или получить отличный опыт, или найти новый горизонт, я бы либо получил это без таблеток, либо не получил бы вообще.

Я жевал плитку шоколада и курил, уютно защищенный в машине, наблюдая, как мужчина в клеенчатой куртке и резиновых сапогах идет по склону холма с собакой-колли к стаду овец у далеких ворот — картина из жестяной коробки от печенья оживает. Ледяной поток дождя и града был настолько сильным, что он почти исчез. Я чувствовал себя защищенным, глядя на мужчину и его собаку, пробивающихся к коттеджу, который стал виден, когда град прекратился. Светящаяся зеленая пропасть между облаками обрисовывала очертания холмов и блеск их склонов, и я чувствовал себя более дома, чем на голландских равнинах вокруг Верхнего Мэйхема.

Я разглядывал сеть переулков на карте, пока подходы к моему коттеджу не стали понятны. Предпочтительным способом было добраться до него с востока, но я предпочитал (поскольку ферм на той стороне было не так уж много) подойти к нему с запада, что означало проехать еще несколько миль. К семи часам дневной свет начал угасать. Дождь смыл мертвых комаров с лобового стекла. Я был не в лучшем положении, потому что, несмотря на мощные фары «роллс-ройса», я был склонен видеть двояко или видеть реальные объекты там, где была только тень. Бледное небо над поворотом повлекло меня по долине, влажный воздух которой я чувствовал, в боковую долину, через седловину и снова вниз. За Бишопс-Каслом и Клуном я резко свернул на запад и, когда стемнело, проехал через световой туннель, в котором не было видно ничего, кроме черных сторон и крыши. Я выключил радио и посчитал перекрестки, развилки и перекрестки. В одном был паб, в другом - телефонная будка, в третьем - фермерский дом. Я миновал Дог-Энд-Грин, Изжоговую мельницу, Уголок Джоба, Либерти-Холл, Лоуэр-Куалм и Топпинг-Хилл — или так я их называл — и, наконец, после одного неверного поворота и взгляда на карту, я нашел переулок, ведущий к коттеджу «Пепперкорн».

Я проехал через лесную полосу и по склону холма. В свете моих фар кролик сначала запаниковал, но потом увидел выход и зигзагом побрел под куст. Трасса представляла собой две полосы асфальта, между которыми трава задевала днище машины. Ворота преградили мне путь, и я вышел, чтобы открыть их.

Дорога плавно поднималась еще на полмили, а затем вышла за очередную россыпь деревьев. На вершине склона ярко сияли звезды, и мне хотелось выйти и прогуляться, но я опустил фары и пополз по сужающейся колее, опасаясь, что если машина сломается, то некуда будет повернуть.

Когда я опустил стекло в двери, капли дождя посыпались мне в лицо, а свежий воздух оживил меня. Бык громко промычал с поля. Деревенские огни блестели, как оранжевая мишура на склоне холма. Переулок круто пошел вниз. Я был недалеко от своего ориентира на крупномасштабной карте, но дома не было видно.

Я вышел из машины с фонарем в одной руке и взведенным тяжелым пневматическим ружьем в другой, надеясь поймать кролика лучом света. Пуля с близкого расстояния, нацеленная в нужное место, ослепит или собьет с ног любого, кто представляет опасность. Шум текущей воды заглушал мое приближение. Позади тень моего автомобиля закрывала часть неба. На многие мили поблизости не было ни одного человеческого существа. Я выругался, увидев, что мои брюки забрызгались грязной водой.

С деревьев ухнула сова, и ручей устремился в русло под грязной тропой, круто поднимавшейся над провалом. Потом я увидел слева темное здание и тропинку, ведущую к нему сквозь кусты и деревья. Между домом и ручьем было место, где можно было повернуть машину, но при каждом маневре задним ходом я боялся, что задние колеса соскользнут в ручей и застрянут, так что мне потребовалось десять минут, чтобы выехать с тропинки.

Я пробрался сквозь заросли высокой крапивы и на пороге посветил фонарем на часы. Было девять часов, а по ощущениям было два часа ночи. Я был в пути семнадцать часов и аплодисментов с моей стороны это не заслуживало. Пистолет наготове, я толкнул дверь ботинком, подождал немного, а затем прыгнул внутрь.

 

Глава 9