Личный ущерб

— Что верно, то верно, — услышала Ивон в наушнике голос Робби. — И обычно, понимаешь, я рад к нему попасть. Но теперь возникли большие трудности. Клиент работал маляром в строительной фирме. Во время покраски круглого портика обвалились леса, и он получил очень серьезные повреждения спины. Значит, подаем иск, все честь по чести, а он недавно звонит и убитым голосом сообщает, что вчера у него обнаружили рак легких. Причем четвертой степени. Представляешь, рак! Если страховщик узнает, что парню все равно крышка, он получит пшик, ведь главные выплаты связаны с потерями будущих доходов.

Робби оторвал взгляд от экрана телевизора, где показывали гонки мотоциклов по грязи, и посмотрел на Ролло Косица.

— Тут ведь что получается. Единственная надежда расколоть страховщика — если судья срочно приостановит процесс предоставления документов, пока я буду пытаться уладить дело полюбовно. Но Малатеста никогда не согласится на это. Такое может позволить себе только судья Школьник. Уолтер уже предупредил меня, чтобы я не рассчитывал. Малатеста не допустит никаких отклонений от стандартной процедуры. — Робби сделал драматическую паузу. — Так что сам видишь, неприятностей у меня хватает.

Он изложил все в точности, как предписали Сеннетт и Макманис. Не просил помощи, просто поплакался в жилетку. И одновременно предупредил, что если дело будет рассматривать судья Малатеста, то проиграют все. Притворившись, что заслушалась игрой пианиста, Ивон исподтишка наблюдала за Косицем. Тот сверлил глазами Робби и нервно подергивал верхней губой. Несколько раз коснулся ее почерневшим ногтем, будто хотел что-то сказать, но промолчал.

Робби понял сигнал и перевел разговор на положение в турнирной таблице баскетбольной сборной Индианы, которая на прошлой неделе разнесла команду местного университета. К этой теме Косиц также никакого интереса не проявил. Он отодвинул недопитый бокал и слез с табурета. Льютес положила последнюю карту, бубновую даму, и вгляделась в нее. Затем озадаченно посмотрела на Ивон:

— Эта дама ведет двойную жизнь.

Ролло Косиц медленно двинулся к выходу, не попрощавшись. Слышал ли он эти слова, осталось загадкой.

Запись получилась ужасная. Клекер просил Робби в критические моменты втягивать живот и чуть выгибаться, чтобы обеспечить лучший доступ звуковых волн к микрофону, который прикреплен у него под галстуком. Робби так и делал, но все равно звуки фортепиано и пение накладывались на каждую произнесенную фразу. Например, был отчетливо слышен голос женщины, которая громко подвывала пианисту: «И теперь я тоскую по прош-ло-му, му, му, му». В баре Ивон на нее даже не обратила внимания. А самое главное, из записи не было ясно, воспринял ли вообще Косиц то, что говорил Робби.

Но он воспринял. Еще как. Ивон могла это подтвердить, так же как и Робби.

Собравшиеся в конференц-зале Макманиса прокрутили запись несколько раз и выслушали комментарии Робби.

— Если я буду продолжать давить, — закончил он, — они меня просто прикончат. Я и так зашел слишком далеко.

— Чего вы всполошились? — хмуро спросил Сеннетт. — Ничего страшного не случилось.

Робби тут же взвился.

— Послушайте, Стэн, вы, возможно, думаете, что я просто встретился с большим серым волком и испугался. Но мне известно точно, этот приспешник Брендана — настоящий убийца. В Корее он убивал людей голыми руками. И если нужно, сделает это сегодня. Понимаете, Ролло — исполнитель, вот почему он все время такой закрытый, постоянно застегнут на все пуговицы. И деньги тут не главное. Таким образом он поддерживает заведенный порядок.

Присутствующие стали недоуменно переглядываться. Ведь большинство разговоров о заказных убийствах при проверке оказывались обычным трепом. Мне тоже с трудом верилось, что к этому может быть причастен председатель судебной коллегии. Одно дело — взятки, а совсем другое — убийство человека. Похоже, мой скептицизм разделяли и агенты ФБР: Элф, Джим и Джо Амари.