Личный ущерб

— Привет охотнику за пострадавшими! — Перед ними вырос элегантно одетый мужчина, более упитанная версия Робби Фивора, тоже темноволосый и причесанный. — Куда ты запропастился, черт возьми? Околачивался в каком-нибудь госпитале по восстановлению работоспособности, уговаривал сестер передать твою карточку во все палаты? Типа пусть мне позвонят по бесплатному номеру 1-800-ПАРАЛИ-ЗОВАН[29]?

Это был Дойл Мерсинг, менеджер по торговле недвижимостью. Пожимая руку Ивон, он ухитрился незаметно обнять ее.

— Пошли чего-нибудь выпьем, — предложил он.

По обе стороны табурета, который он на короткое время покинул, сидели две женщины. Одной было лет тридцать пять, другая немного старше, обе с пышными волосами и ярким маникюром. Они курили и прикладывались к бокалам с выпивкой. Разведенные, предположила Ивон, потому обручальных колец на пальцах не было, а за широкими улыбками угадывалась какая-то подавленность. Ивон наблюдала, как одна из них, Сильвия, темноволосая и худощавая, остановила взгляд на Робби. Это воспринималось как обычное природное явление. Мы же не удивляемся, когда цветок поворачивается к солнцу. Сильвия начала задавать ему вопросы, картинно отбрасывая волосы с лица. На его остроты приятельницы реагировали восторженным смехом. Через пару минут Ивон заметила, что Сильвия, видимо, не считая ее соперницей, накрыла ладонью пальцы Робби.

Ивон отвернулась. Смех, дым, музыка, смешанные в равных пропорциях, висели в воздухе, как едкие испарения. В подобных местах она никогда не чувствовала себя непринужденно. Ее могли полностью преобразить в одном из косметических салонов «Элизабет Арден», даже сделать пластическую операцию — все равно она не сумела бы здесь ощутить себя своей. Ивон не могла полностью расслабиться даже сейчас, когда было нужно для дела стать такой, как, например, Сильвия. Как это у них получается, для Ивон оставалось загадкой.

Барменшу звали Льютес. Великолепная черная женщина почти двухметрового роста, энергичная, с безупречным макияжем. Формы она имела тоже превосходные, а ногти длинные, покрашенные желтым лаком.

— Льютес — профессиональная гадалка, — сообщил Робби.

Ивон восприняла это как шутку, но барменша подтвердила:

— Он говорит правду. Я иногда занимаюсь гаданием. А вам бы лучше с него не спускать глаз. — Льютес серьезно посмотрела на Ивон. — У него на ладони линий больше, чем полос у зебры. — Робби засмеялся, но Льютес не унималась: — Следите за ним, он ведь как змея — бросается на все, что движется.

— Я вообще ходячий зверинец! — весело воскликнул Робби.

— В котором одни самцы, — добавила Льютес. Появился Мерсинг, который уходил купить сигарет. Хлопнул пачкой о стойку и снова взгромоздился на табурет.

— Ну и как здесь дела? — спросил Робби.

Несмотря на шум, Ивон отчетливо слышала его голос в наушнике. Аппаратура работала великолепно, хотя Клекеру пришлось прилаживать Хитреца в большой спешке. Он очень переживал, что запись у стойки получится некачественная. «Там будет слишком много посторонних звуков. Звон бокалов, разговоры. На суде обвиняемые обычно начинают канючить, что какую-то обличающую фразу произнесли за соседним столом». Робби заявил, что приблизится к Косицу только после того, как тот примет не менее двух бокалов. Во всяком случае, сейчас он искать его, кажется, не торопился.

— Все по-старому, — ответил Мерсинг. — Твоя подружка, которую ты обычно звал КЧП, появлялась здесь.

— Да что ты? Передавай ей привет. — Робби качнул бокалом, понаблюдал за пузырьками и улыбнулся. — КЧП.

— Короткое Черное Платье, — пояснил Мерсинг, когда Сильвия поинтересовалась, что это значит.

Затем они обсудили парня по фамилии Коннерти, он был женат три раза, причем каждый брак, по словам очевидцев, длился не более года. В настоящее время Коннерти встречался с женщиной, которую Мерсинг назвал «сицилийкой».

— Наверное, светится в темноте, — предположил Робби.

— Точно, — согласился Дойл, и они дружно рассмеялись.

Ивон ничего не понимала, но ее это не огорчало. Она даже не пыталась прислушиваться. Сильвия прильнула к Робби, взяла его под руку. Колени, обтянутые блестящими нейлоновыми колготками, были слегка раздвинуты, и она старалась впихнуть между ними его бедро. Он снова пошутил, и все взорвались смехом.

Ивон шутку пропустила. Она отвернулась, почувствовав острую тоску. Это ощущение периодически возникало в ней, как месячные, всегда немного неожиданно и в неподходящее время, зато с такой интенсивностью, что на мгновение ей показалось, что она может вскрикнуть. Через несколько минут тоска исчезла, и Ивон облегченно вздохнула. Посмотрела на свой бокал с лимонным перье и поборола искушение выпить чего-нибудь настоящего.

Неожиданно Робби отстранил Сильвию и встал. Очевидно, на горизонте обозначился Косиц. Оставив Льютес щедрые чаевые, Робби повел Ивон к другому концу стойки.