Читаем Личный убийца полностью

— Зря. Мне стала понятна последовательность версий, которые предстоит отрабатывать в ближайшее время, а на это порой уходят месяцы.

— Одну из них я, кажется, знаю, — ответив на прощальное рукопожатие, с вымученной улыбкой сказал Введенский. — Полагаете, этот фотограф Неледин передал пленку сообщникам в непроявленном виде где-то поблизости?

Женьки посмотрел на него с уважением.

— Я так не полагаю, но проверить эту версию, безусловно, придется. Жду вашего звонка завтра. Телефон агентства вы знаете.

Введенский вышел из машины и, перед тем, как захлопнуть дверцу, искренне сказал:

— Рад был с вами познакомиться, Евгений. — Потом погладил Шерифа по голове: — И с тобой тоже, друг.

<p>ГЛАВА 27</p>

Аден чувствовал, как ломается измученный бессонницей организм: клонило в дрему под шелест шин и урчание мотора, монотонный пейзаж по обе стороны Рублевского шоссе казался блеклым, да и весь мир — сонным, застывшим, серым, как существование миллионов сограждан. Если бы не борьба за власть в «верхах», которую обсасывали СМИ, жизнь и вовсе бы остановилась.

Через три дня Аден должен был встречаться с самим Координатором, но решительно не мог предположить, что сулит ему эта встреча. В целом дела Синдиката шли в гору. То обстоятельство, что Синдикату удалось влиться в политическую партию «Власть и порядок», возглавляемую самонадеянным и недалеким депутатом Костромским, было обоюдовыгодным: партия получала от Синдиката мощную финансовую поддержку. Синдикат — возможность проведения своих людей во властные круги.

На восьмидесятом километре Гюрза, сидевший за рулем, резко свернул на шоссе вправо, Аден ткнулся в плечо сидевшего рядом Черепа и очнулся от дремы.

— Ты что, поворот прозевал? — мрачно упрекнул телохранителя.

Тот промолчал. Едва ли, конечно, он прозевал поворот — лихачил, упиваясь скоростью и своим мастерством вождения.

Только что Адену позвонил Мамонт. Горчак отдал распоряжение перевести деньги Абу Чарджаху. Турка контролировал Грэм Напрасников, вылетевший в Кейптаун; он же должен был проследить за отправкой оружия.

Глуховец, инспектировавший региональные отделения Синдиката, сообщал: на местах сколочены крепкие организации, все сколько-нибудь значимые воротилы провинциального бизнеса под контролем выпускников школы, внедренных к ним в охрану. Оружие распределено в тайниках, на загородных базах проводятся регулярные тренировки. Оставалось произвести замену в партийном руководстве: Костромской свою роль отыграл. Аден предполагал, что именно для этого Координатор назначил встречу.

Последние события выдали крайнюю нервозность Президента. Все эти замены правительства, перетасовки в силовых структурах, уступки в политике под нажимом мусульманского Востока и НАТО говорили о приближении часа «Ч». Схватка предстояла здесь, в Москве. В России же на сегодняшний день никто не был готов к предстоящим событиям настолько, чтобы обойтись без «кровавого и беспощадного». Никто, кроме Синдиката.

«Все будет хорошо, — утешал себя Аден, потерявший покой и сон из-за мелких и в целом не способных повлиять на ход событий накладок. Просто придется сдвинуть сроки и заменить несколько отработанных фигур».

Но покой и сон не возвращались: каждое утро Аден со страхом просматривал газеты — не всплыли ли снимки, сделанные невесть как оказавшимся в белощаповском лесу фотографом. Снимков не было, как не было и материалов с дискеты Коренева. И от того, что этот компромат канул в неизвестность, он превращался в сознании Адена в бомбу замедленного действия.

Виновны были все — Богданович и Ленюк, Горчак и «черные» полковники, — все те, кто согласился на спонтанное предложение Сэнсэя превратить тренировки головорезов в развлечение для «новых русских». Несомненно, это приносило огромные барыши и давало возможность организации компромата на участников кровавых игрищ, но медаль имела оборотную сторону, чем больше участников швыряли деньги за право убивать, тем меньше шансов оставалось на сохранение тайны.

Машина въехала в ворота, распахнутые Валетом.

Внешне загородный дом, записанный на Грэма, был ничем не примечательным — в два этажа, под плоской крышей-солярием, с лужайкой перед фасадом. Еще два этажа уходили в глубину и были скрыты от посторонних глаз. Туда, вниз, можно было проникнуть с помощью лифта, замаскированного под обычный шкаф. С нижнего подвального этажа был выход через подземные коммуникации.

Одна из комнат в верхнем подвальном этаже была оборудована под лабораторию доктора Коровина…

«Жесткое» психопрограммирование проводилось в несколько этапов и подразумевало потерю контакта Нины Рудинской с прошлым. Психиатр Коровин, слывший лучшим кодировщиком-гипнотизером, стоил немалых денег. На «работу» его привозили с завязанными глазами Бецкой и Холмский, преимущественно по ночам. Они же расплачивались по договоренности — за каждый сеанс.

Перейти на страницу:

Похожие книги