Личный трофей опального генерала-1

— Может, ты и права, Санечка, — тяжело вздохнул он, тупо уставившись на пламя, яростно гудевшее внутри стеклянного короба. — Только кто теперь разберет?

— Да ты пойми, Сережа, — затараторила она, гладя его по плечам и груди, — одно дело, когда человек творит беспредел в состоянии аффекта, а другое, когда садист нашел для себя жертву. Он не станет ее убивать, а пожелает мучить как можно дольше. А ваша история тянет на первый вариант. Он шел ее убивать, а она его опередила.

— Сань, — пробурчал Кирсанов. — Шерлок ты мой…

— Подожди, — Александра выставила вперед ладонь и опалила взглядом. — Нужно заново вникнуть в эту трагедию. Опросить оставшихся свидетелей. Обязательно найдется кто-то, кто что-то вспомнит. В твоих силах возобновить расследование, Сережа!



— А нужно ли это, Сань? Сорок с лишним лет прошло. Кто там живой остался, одному богу известно…

— Мне кажется, что нужно, — пробормотала Александра. — Ради Лешика и наших будущих детей.

— Хорошо, девочка, — кивнул Сергей, целуя Саньку в висок, а потом и в шею. — Может, ты и права. Но знаешь, я тебе рассказал, и как гора с плеч. Спасибо, что не сделала из меня изгоя. Не завопила, что разведешься сразу после праздников. Не устроила истерику.

— Я влюбилась в вас, товарищ генерал, — призналась Санька. — И даже не знаю, как жить дальше, если ты меня бросишь.

— Не надейся, — рыкнул он, прижимая ее к себе. — Я тоже влюбился по уши, Александра Андреевна!

Глава 22

«Кирсанов оказался прав, заснуть так и не удалось», — вздохнула Александра, вспоминая, как остаток ночи всхлипывая прижималась к мужу, лихорадочно гладила его по лицу, груди и шее.

— Да ну что ты, Санечка, — бубнил ей на ухо Кирсанов. — Все давно забылось и прошло. Зато характер закалился.

— Сережа, — прошептала она. — Я тебя маленьким даже представить не могу. Но мне почему-то кажется, Лешик похож на тебя в детстве. И в голове не укладывается, как такой малыш мог оказаться один без родных в чужом мире.

— Да не был он для меня чужим, Сань, — поморщился Кирсанов и как бы невзначай коснулся Марты и Берты. Нежно и очень ласково. — Я вырос в этом мире с пеленок и всегда мог за себя постоять. Первое время дома даже не знал, что можно добавку взять, еду посолить. Просто стащить печенье или конфету из вазочки, и тебя никто не поругает. Но это все мелочи, Санечка.

— А что же главное? — сквозь слезы улыбнулась она.

— Ты. Алексей. Наша семья, — пробурчал он, проводя ладонью по лицу. — Мы с тобой, Санечка, — прошептал глухо и накрыл ее губы своими. Жадно провел руками по груди, устремляясь вниз. Санька не осталась в долгу. Сначала ее пальцы прошли по ежику волос, потом одна рука обвилась вокруг шеи, а другая спустилась ниже, слегка царапая спину. Александра отдавала всю себя, пытаясь нежностью и страстью залечить давнюю рану Кирсанова. Дать ему то, что он никогда не имел. Собственную семью и любовь. Она видела, чувствовала, знала, что там, под оболочкой грозного генерала, скрывается маленький мальчик. Со своими бедами и страхами, с жуткой трагедией, перечеркнувшей жизнь его сестрам, да и ему самому.

«Спасибо тебе, Дашка, — мысленно взмолилась Александра. — За Лешика спасибо и за Кирсанова! Кабы не твои хитрости, так бы и прожил один до глубокой старости мой Сережа».

Притихнув в объятиях мужа, она зарылась лицом у него на груди и снова легко провела рукой по крепкой спине и накачанным ягодицам.

— Санечка моя, — прошептал Кирсанов. — Какая же ты сладкая, девочка! — Он попытался переложить ее к себе на живот, но в этот момент Александра сама решила оседлать мужа. Они дружно завозились на диване и не заметили, как свалились на пол. Вернее, Санька взвизгнула, понимая, что падает, но Сергей исхитрился плюхнуться спиной на пушистый ковер и, потянув жену за руку, уложил себе на грудь.

— Как это нас угораздило? — рассмеялась она, приподнимаясь.

— Подожди, — рыкнул Кирсанов, стягивая с диванной подушки тонкое стеганое одеяло. Укрыл им жену, а потом перевернулся, оказавшись сверху. Санька рассеянным взглядом рассматривала яркие языки пламени, с ревом рвущиеся на свободу, чувствовала внутри себя мощное Кирсановское орудие и ощущала себя самой счастливой женщиной в мире. Она отвечала со страстью на мощные выпады мужа, ведя вторую скрипку в этой партии, отдаваясь ему целиком, становясь с ним единым целым. Последние толчки, глубокие и неистовые, заставили Александру закричать. Сергей тут же приник к ней, обнимая и шепча нежные словечки.

— Ну ты даешь, Сережа, — только и смогла пролепетать она, укладывая голову ему на плечо.

— Это ты даешь, Санечка, — улыбнулся он. — Себя, свою любовь мне даришь. Даже кажется, что я этого не заслужил.

— Глупый ты у меня, — фыркнула Санька, целуя мужа в ключицу. — Ты же сам меня в плен взял. Приехал такой на белом коне, перекинул через седло бедную девушку и обратно в Москву ускакал.