Личный трофей опального генерала-1

— Как меня зовут? — рыкнул он, целуя ее в ключицу, а затем обводя языком горошину соска. — Саня!

Она собралась уже ляпнуть обычное «Сергей Юрьевич» и тут же подивиться, что мужик из-за нее позабыл, как его зовут. Но колокольчик в голове тренькнул: «Не то!», и Александра, собравшись духом, пролепетала:

— Сережа-а-а.

Да еще коснулась ладонью гладко выбритой щеки, провела рукой по ежику темных волос и снова повторила со вздохом:

— Сережа-а-а.

— Наконец-то, — рыкнул Кирсанов и, подмяв ее под себя, навис над ней. Нежно поцеловал живот, а когда его губы заспешили вниз, Александра воспротивилась.

— Не сейчас, — прошептала чуть слышно и почувствовала, как лицо заливает краской.

— Я войду, — рыкнул Кирсанов, устремляясь к заветной цели. — Нет больше сил ждать.

Она улыбнулась и, как только он оказался внутри, обхватила его ногами. Нетерпеливо заерзала. Но слабый шлепок заставил остановиться.

— Подожди, — прорычал Кирсанов, будто не знал других слов. И задвигался. Сначала осторожно, а затем вбиваясь всем естеством. Александре казалось, что она парит высоко в небе и с каждым толчком поднимается все выше и выше к пику наслаждения. Она чувствовала, как становится единым целым вот с этим вот сильным мужчиной и отдает ему всю себя. Последний выпад совпал с накатившим восторгом и фейерверком в башке. Александра тут же почувствовала мощь Кирсановского тела, навалившегося сверху. Но лишь прижала его голову к себе и тихонько всхлипнула.

— Это только прелюдия, — усмехнулся он, намыливая ее в душе, — я не дам тебе не уснуть, — весело пообещал он.

— А как же Лешик? — изумилась она. — Он проснется, а меня рядом нет.

— Что-то мне совсем башку отбило, — мотнул головой он и тут же решил: — Перебираемся в мой кабинет, Санечка, а возле кровати Алексея положим переговорное устройство.

— Радионяню? — ляпнула мало что соображавшая Александра.

— Вот именно, — рассмеялся Кирсанов, но, как только они оказались у него в кабинете, безошибочно открыл нужный ящик и достал два небольших устройства, обильно усыпанных кнопками и с динамиком.

— Держи, — нажал он на кнопки и протянул ей один аппаратик. — Поставь на тумбочке. Алексей проснется, и мы услышим каждый его шорох. Поставь и возвращайся, Санечка. А я пока постель расстелю, — пробурчал он.

— А как же… — смутилась она, внезапно решив, что траханьем в ванной завершится сегодняшний вечер.

— Теперь только вместе, — рыкнул Кирсанов. — Ты же долго думала и наконец согласилась.

Александра беспомощно всхлипнула и уткнулась лицом ему в грудь.

— Ну-ну, девочка, — прошептал он и, осторожно взяв ее за подбородок, нежно поцеловал. А когда поцелуй кончился, слегка шлепнул по попе:

— Беги скорее, я жду.



Александру не пришлось просить дважды. Она метнулась в спальню, уже казавшуюся своей. Поставила рядом с кроватью армейскую радионяню и на секунду задумалась.

«Может, остаться здесь? Кирсанов все поймет правильно и не станет беспокоить. А потом сразу после праздников уехать. Ты полагаешь, что он даст тебе удрать? — заметил внутренний голос с ехидной Дашкиной интонацией. — Беги к нему, Шурка, и не раздумывай!»

Александра поправила сбившееся набок одеяло, накрыла розовую Лешкину пяточку.

Когда она вернулась в кабинет, Кирсанов уже лежал на разобранном диване, покрытом цветастым сатиновым бельем.

— Что тебя так развеселило? — улыбнулся он, заложив руки за голову. — А, Санечка?

— Необычно наблюдать вас в цветочном орнаменте, — усмехнулась она, ныряя под одеяло.

— А… Это? — фыркнул он, прижимая ее к себе. — Ларкина работа, а мне по барабану. Но ты можешь тут все поменять, когда поженимся, — беззаботно предложил он.

— Когда… — ошалело повторила за ним Александра. А он, восприняв ее нерешительность как вопрос, задумался лишь на минуту.

— Можем завтра, то есть уже сегодня, расписаться. Утром позвоню дам указание, — пробурчал он. — Делов-то — в книжке какой-то закорючку поставить. Или ты хочешь шикарную церемонию? Тысячу гостей и белого коня?

— Не хочу я никакого коня, — прыснула от смеха Александра, пряча лицо на груди у Кирсанова. Ей хотелось добавить, что она вообще ничего не хочет. Ни свадьбы, ни серьезных отношений. Может быть, чуть позже, когда снова начнет доверять людям.

Всю ночь Кирсанов не сомкнул глаз. Он все время обнимал Саньку. Просто не мог не дотрагиваться. Умом понимал, что нужно дать ей передышку, а все равно гладил ладонью по бедрам и спине. Будто нарадоваться не мог, что вон она лежит у него на груди абсолютно нагая, прижимается к нему упругими сиськами и дышит, порывисто дышит куда-то в район ключицы. А это ее «Сережа-а-а»! С ума сойти можно! Да и от страха чокнуться. Из-за бешеной тревоги и ярости.