Либерал

“ – Так в этом смысл бытия?”

“ – Стезя трудна у муравья.

Ты веруешь? Ответь, Вольтер!”

“ – Для разума стоит барьер.

Молить, речей не нахожу.”

“ – Тогда послушай, что скажу.

Избави душу от лукавства

И отвори Иное Царство.”

“ – Но боязливость гонит в бездну.

Да неужели в ней исчезну?”

Стрелец и Лебедя Чертог -

Там бесконечности поток.

Вдруг крест на норде засверкал.

Я немо дух к Нему воззвал!

Прибиты трое над горой,

И я – избитый и босой.

Лохмотья жалкие на теле.

Да где же то на самом деле?

Упал, ожгло по голове,

Рыдал на выцветшей траве.

Рвалась бессмыслица мирская.

А Он, с Вершины наблюдая,

Престол Имперский сохранял.

И я судьбе покорно внял.

Здесь плоть та и закончит век.

И Он исчез, как тает снег…

Забрезжил алым горизонт

И озарился блеклой дымкой.

Захлопнул купол млечный зонт.

Серп растворился тонкой льдинкой.

Бредём… Светило занялось.

Степь зазвенела голосами.

За краем море разлилось.

Галера всплыла пред глазами.

Отсюда слышится, поют

Гребцы, по вере христиане.

Их беспощадно плетью жгут

И понукают басурмане.

“ Ох, судьба-судьбинушка,

Тяжкая кручинушка

Во кандальном звоне

У турчан в полоне.

Кровию измаялся.

Обо всём покаялся.

Нет сего дороже,

Не остави, Боже.

Подрастает сынушка,

Где цветет рябинушка.

Не сведет тропинушка

Больше нас, кровинушка.

Ах ты, доля-долюшка ,

Забрала неволюшка.

Мне могила морюшко,

Ох, то горе-горюшко.”

––

Башня Христа

Бултых, пернатая бесовка!

Вода вскипела, где плотва.

Мальков склевала крачка ловко,

Взметнулась ввысь и такова.

Благословенно Чёрно море.

Казист и плодороден Крым!

Окаменел маяк в дозоре,

Лишь горизонта синий дым.

Здесь прорастет любое семя,

Озирис целину вспахал.

Поймало бриз крылами племя,

И чайки кинулись за вал.

Что стены для таких созданий?

Свободной твари нет преград,

Неведом стыд и состраданье.

Качнулось солнце на закат.

От стаи клуша отделилась.

Когтями рыбу порвала,

В мерлон насиженный вцепилась.

Заклокотала: “ – Гла! Гла! Гла!”

Прозрачный призрак проявился:

“ – Эй, дура, прикуси язык.

Я тут за главного! Молился.

Угомони безбожный крик.

В былое время, дня осьмого

Услышал милость в месяц май.

Прославил Господа Святого.

Стяжал благословенный Рай.

Я башню с именем Христовым

Воздвигнул к гибели врагов.

Теперь служу твердыне словом,

Не жду в награду жемчугов.”

Маёвка снова прогалдела.

Сверкнул глазищами в неё.

“ – Ишь, прямо сверху углядела?

Сгублю, коль слушаю враньё!

Грядёт “зазывящу” кончина.

Суд над антихристом пришел.

Великая Екатерина

Вгоняет в горло рабства кол.

Вознагражу твои старанья.

Получишь ныне золотой.”

И чтоб исполнить то желанье,

Возвал слугу из кладовой.

“– Набиб, татарская зараза!

Куда опять он с глаз пропал?”

На полусогнутых из лаза.

Чумазый малый закивал:

“ – Часы промазывал, эфенди.

За маслом бегал, вновь идут.

Хороший рус. Дал много деньги.

Под башней порох. Бах! Взорвут!”

Отпрянул призрак, закрестился,

На камень пал, остекленел,

Завыл, взревел, под купол взвился

И на прислужника насел.

“ – Да, как же ты посмел, мерзавый,

Рубли серебряные взять.

Пусть сгинет люд в резне кровавой.

Святыне должно устоять.

Не допущу в броне изъяна.

Я рыцарь стрельни, вечный страж.

Набибка! Псина окаянна!

До ночи русских туркам сдашь!”

…Сплошной поток с зарёю льется.

Повозки мулы волокут.

Ишак нагруженный плетётся.

Солдаты мзду за то берут.

Фасоль, икра, арбузы, слива.

С мехами въехала арба.

Жадна, прожорлива, спесива,

О, Кафа – Крымская Орда!

Язык повсюду тарабарский.

Врата распахнутые вширь.

Купалов с тёмною повязкой -

Слепец. Я – будто поводырь.

Крупинки мы в кипящей каше.

Вот-вот её проглотит рот.

Судьба качается на чаше.

Итог фатален – эшафот.

Секира воздух разрубила,

Закрыв дорогу на базар.

Толпа давила и теснила.

В шальварах красных янычар:

“ – Куда собачье отродье!?”

“ – С незрячим ищем птицу Рух.

Просить до дома на гнездовье.

Хлебнули всяких заварух.

Тысячилетия в скитаньи.

От Мариаба нить легла.

Дано с намазом приказанье

Вернуть Арабского Орла.”

“ – Геройский подвиг восхищает,

Но если в сказках верна суть,

Слон между нами обитает.

Задача только не вспугнуть.”

“ – Вода прозрачная в сосуде,

А вылью в море – затемнит.

Когда молва гласит о чуде,

Аллах, как истина, молчит.”

“ – Всё верно, мудрые сабеи.

Добро пожаловать, хаджа!”

Мы растворились поскорее,

Скользнув по лезвию ножа.

Купалов пальцами вцепился,

Повлек по тайным закуткам.

Обильный улей изломился -

Помои, грязь, болезни, срам.

У подземелья арсенала

Раздался посвист и затих.

Пароль – преддверие финала:

“ – Отторженная возвратих.”

Возникла тень, спешим вприпрыжку.

До цели тонкий волосок.

Купалов рвёт с бочонка крышку,

Фитиль просмоленный зажёг.

Вдруг разом тень удесятерилась.

Ударом крепким сбило с ног.

В секунду всё переменилось.

А у виска взвели курок.

Захлопнулся капкан подвала.

Я громко крикнул: “ – Атансьон!”

Коснулась горла сталь кинжала.

Нас предал купленный шпион.

Тут Нечто за спиной Ивана

Захохотало, затряслось.

От страха взвизгнула охрана.

Я это видел! Довелось!

––

Игра со счастьем

Майор цедил меж губ мадеру,

Наполнив доверху бокал:

“ – Спасти и другом стать Вольтеру,

Такого счастья не искал!

Не зря познаний набирался.

Все Ваши книжицы прочёл.

Крамольных дум не убоялся,

Сии в величие возвёл.”

Сижу в халате на подушке,

На тканом дорогом ковре,