Лезвие страха

– Это ключ от бездны. От той самой бездны Вернигора. Я ведь знал это. Знал, но не хотел верить. Многие годы меня терзали странные предчувствия, словно я заново переживал второю эпоху правления Баньши, когда наш род тоже оказался на грани вымирания. Я долго думал об этом, но сваливал ответственность за происходящее на людей, алчных, злых и нетерпимых существ, которых древние боги подселили к нам, исходя из своего какого-то странного умысла. Очевидное, между тем, лежало на поверхности, но я не замечал этого. Еще много веков назад, исследуя древние замки и заброшенные подземелья, я находил следы страшные следы их пребывания, но и мысли не допускал, о том что они могут вернуться. Теперь, все стало на свои места. Элоис никогда не покидали Лаору. Год за годом, как и многие тысячелетия назад, они возвращали себе силы и свой первоначальный облик. Это значит, конец цивилизации людей близок. Конечно, я мог бы позлорадствовать по этому поводу, но не стану, отнюдь. Люди обошлись с нами жестоко, но скорее всего, ими просто двигали сами Элоис, а теперь, они пожирая изнутри человеческую плоть будут рваться наружу, рваться к власти над Лаорой, вступят в войну друг с другом, и оставшиеся сильнейшие поделят эти земли. Если только… – он посмотрел на ее руку, сжимающую сверток.

– Что, Гермуль?

– То, что ты держишь в руке – это и есть Большая Звезда Вернигора. Ключ к тайному лабиринту, где древний правитель Лаоры спрятал оружие, которым он победил Элоис. Демоны будут искать это оружие, когда память и сила полностью возвратятся к ним, искать для того, чтобы оградить себя от нападения. Когда-то этим оружием уже воспользовались баньши, повергнув оборотней Элоис.

– А почему ты называешь эту звезду ключом от Бездны?

– Потому, девочка моя, что каждый, применивший оружие Вернигора несет тяжкое наказание. Сила его такова, что ни одно живое и мыслящее существо не способно выдержать такого удара. После того, как баньши использовали оружие в войне против Элоис, их раса исчезла за считанные годы, а оставшиеся просто бежали через свои порталы. Это оружие нельзя использовать. Только существа, подобные Вернигору могут сладить с ним. Наши расы слишком слабы для этого.

Таэль осторожно положила сверток в свой мешок, прижала руки к груди и негромко проговорила:

– Гермуль, я боюсь… Первый раз за свою долгую жизнь я боюсь. Зачем этим демонам понадобился ребенок от эльфов?

Гремлин подсел к ней и нежно обнял за плечи длинной серой рукой.

– Я не знаю, девочка моя. Не знаю. Ваша раса всегда выделялась среди остальных. Вы всегда были искренними, немного наивными и бесконечно мудрыми. Наши старейшины говорили, что если огры несут свет глаз Вернигора, то эльфы – свет его души. Этот ребенок – загадка. Его отец был аведжийцем?

– Да, Гермуль.

– Ну конечно, конечно… Я когда-то тебе рассказывал о Барагме, зловещем затерянном замке, который я посетил много веков назад вместе с человеком по имени Теобальд Расс. Барагма, пожалуй, это единственное прямое наследие древних правителей Лаоры. Замок постройки демонов. И правили в этом замке именно аведжийцы. Возможно, именно в их народе Элоис растворили обильно свое семя, перед тем, как баньши лишили их тел и могущества. Так вот, судя по легендам, именно в Барагме находится тот самый лабиринт, в котором спрятано оружие Вернигора и не только оружие. Тебе придется вернуть Звезду ее владельцу, девочка моя. Для нас она совершенно бесполезна. Мы все равно не сможем открыть заветную дверь.

Глава 39

Обитель горела. Пылали островерхие башенки и резные покатые крыши молельных домов. Горел чудесный многоярусный сад, а легкие деревянные строения выгорели дотла, и уже почти не дымили.

Полковник устроил поудобнее на коленях глиняную миску и зачерпнул деревянной ложкой пресную серую кашу. Его слуга нарезал большим кинжалом хлеб и холодное мясо, смахнул куски на холстину и придвинул полковнику. Командир отсутствующим взглядом скользнул по нарезанной снеди и устало поинтересовался:

– Ты, сын бригадной оленихи, кинжал-то хоть обмыл?

Его слуга и оруженосец присел рядом на корточки и глядя на пожарище, заморгал хитрыми глазками.

– Не волнуйтесь, господин полковник, чистый он… Об рукав вытер…

– Об рукав… Скотина…

Полковник тупо пережевывал чуть теплую кашу, и смотрел на носки своих сапог, обильно вымазанные кровью и облепленные сухими травинками. Внутри себя он чувствовал тяжелую неудовлетворенность этой странной победой, к тому же, перед боем он не успел отлить, и теперь страдал от неприятной липкой сырости в штанах. Есть перехотелось. Он кинул ложку в свой шлем, отставил миску и повернулся к слуге.

– Где там обоз? Давай, шевели задницей. Скачи к обозу, найди мне чистое платье и пива привези. Пошел, шельма! – он протянул руку к плети, но слуга уже проворно вскочил, и побежал через двор к оленям.