Левый берег Стикса

Нет на Украине банка, фирмы или просто предпринимателя, запустив руки в дела которого, нельзя извлечь на свет божий, что-нибудь неприглядное. И, чем крупнее объект пристального внимания, тем больше скелетов можно отыскать в его чуланах. Пусть большинство обвинений потом отпадет — что за плату, а что само по себе. Пусть через год-другой, кто-то из журналистов, собрав все факты воедино, докажет, как дважды два, что было допущено беззаконие, и все дело не стоило выеденного яйца. Пусть дадут интервью возмущенные вкладчики, выступят с трибуны, с деланной искренностью, откормленные депутаты-правозащитники. Но дело будет сделано. Собственность перераспределена, акции и дивиденды поделены, денежные потоки перенаправлены. И все затихнет, как уже затихало много раз. Останутся искалеченные судьбы тех, по кому прошлось колесо правосудия — притихшие и поумневшие. Что старое ворошить — слава Богу, живы — и то ладно. «Стрелочники» будут досиживать срока. Победители наращивать капиталы. Исполнители прикрутят новые звездочки на погоны и продолжат делать свой бизнес, попутно подбирая куски, брошенные щедрой рукой с хозяйского стола. Все было и то, что будет — было тоже.

Марусич попытался встретиться с министром МВД, которого неплохо знал, потом со вторым лицом в СБУ, с которым его объединяли деловые интересы, правда, хорошо сокрытые от посторонних глаз. Но бесполезно. Как правильно догадывался МММ, не он один в эти минуты искал встречи с силовиками, и был он не самой крупной рыбой, из тех, кто звонил на отключенные трубки их мобильных телефонов.

Он легко дозвонился только до Давида Каплана, адвоката с именем, которого он знал многие годы — именно ему он хотел поручить дело Тоцкого. Давид Аронович, старый, опытный, многомудрый, похожий на усыпанного перхотью, седого филина, звонку обрадовался, а вот предложенному клиенту — не очень.

— Мишенька, — сказал он, хорошо поставленным, моложаво звучащим голосом. — У меня уже больше десятка звонков по этому делу. Андрюшу я знаю, и, конечно, возьму его на контроль в первую очередь. Но, если судить по тому, что мне удалось узнать, пахнет все очень плохо. Меня не допустили ни к одному из клиентов. Они даже отрицают наличие их в помещении ОБЭПа, хотя точно знают, что мне известно, что они там.

— Андрея взяли парни из СБУ.

— Если ты думаешь, что это подарок…

— Давид Аронович, все они не подарок, а чекисты — особенно, но если вы его не вытащите, то его не вытащит никто.

Каплан тихонько засмеялся.

— Льстишь старику? Ладно, хвали, хвали, мне приятно. У них, кстати, очень толковый юрист. Я Мишу Калинина имею в виду. Он что — вне игры?

— Андрей говорил, что не может его найти. Может быть — арестовали?

— Если бы в этом городе арестовали члена коллегии адвокатов, то я наверняка бы знал об этом прискорбном факте.

— А если бы его убили?

— Ну, мертвые адвокаты коллегам не звонят. Но, позволь предположить, адвокатов просто так, с бухты-барахты, никто не убивает.

— Управляющих крупными банками тоже.

— Ошибаешься, Миша, у банкиров это профессиональное заболевание. Они сейчас естественной смертью умирают редко. Не успевают дожить до инфаркта. Ты на Краснова намекал? Жаль, очень приличный молодой человек, глупо погиб. И, что странно, как раз перед началом неприятностей…

— Хитрый старый лис, — подумал МММ, — на случай если его пишут, не говорит, а излагает. Гладко, с издевкой над теми, кто будет слушать пленку. И мне намекает — не болтай, не надо лишнего.

— Нам, наверное, встретиться надо, Мишенька, — продолжал Каплан, — оформить все, как положено. Проверять будут дотошно — почему его представляю, на каком основании, кто соглашение заключал? Особенно — чекисты. Ты в Днепре?

— Нет, в Киеве. Но если надо — ночью буду в Днепропетровске.

— Ночью, Миша, надо спать. Особенно, в моем возрасте. Утром, часов в восемь, у меня дома. Помнишь еще, где живу?

— Давид Аронович, я, как и вы, еще не в том возрасте, чтобы забывать. Утром буду.

— Опять льстишь? Вот и прекрасно. Тогда и поговорим. Спасибо, что вспомнил старика.

— До встречи, Давид Аронович.

— До встречи, Мишенька.