Левый берег

- Вот видите, Василий Калиныч,- говорил начальник больницы новому парторгу на другое утро,- вы колымчанин молодой, вы всех подлостей господ каторжан не знаете. Вот почитайте, что нынче дежурный врач отхватил. Вот рапорт Зайцева.

Парторг отошел к окну и, отогнув занавеску, поймал свет, рассеянный толстым заоконным льдом, на бумагу рапорта.

- Ну?

- Это, кажется, очень опасно... Начальник захохотал.

- Меня,- сказал он важно,- меня господин Подшивалов не проведет.

Подшивалов был заключенный, руководитель кружка художественной самодеятельности, "крепостного театра", как шутил начальник.

- При чем же?..

- А вот при чем, мой дорогой Василий Калиныч. Эта девка - Гловацкая была в культбригаде. Артисты, ведь знаете, пользуются кое-какой свободой. Она - баба Подшивалова.

- Вот что...

- Само собой разумеется, как только это было обнаружено - ее из бригады мы турнули на штрафной женский прииск. В таких делах, Василий Калиныч, мы разлучаем любовников. Кто из них полезней и важней - оставляем у себя, а другого - на штрафной прииск...

- Это не очень справедливо. Надо бы обоих...

- Отнюдь. Ведь цель-то - разлука. Полезный человек остается в больнице. И волки сыты, и овцы целы.

- Так, так...

- Слушайте дальше. Гловацкая уехала на штрафной, а через месяц ее привозят бледную, больную - они ведь там знают, какую глотнуть белену, - и кладут в больницу. Я утром узнаю - велю выписать, к черту. Ее увозят. Через три дня привозят снова. Тут мне сказали, что она великая мастерица вышиванья - они ведь в Западной Украине все мастерицы, моя жена попросила на недельку положить Гловацкую, жена готовит мне какой-то сюрприз ко дню рождения вышивку, что ли, я не знаю что...

Словом, я вызываю Подшивалова и говорю ему: если ты даешь мне слово не пытаться видеться с Гловацкой - положу ее на неделю. Подшивалов клянется и благодарит.

- И что же? Виделись они?

- Нет, не виделись. Но он сейчас действует через подставных лиц. Вот Зайцев - слов нет, врач неплохой. Даже знаменитый в прошлом. Сейчас настаивает, рапорт написан: "У Гловацкой аневризма аорты". А все находили невроз сердца, стенокардию. Присылали со штрафного с пороком сердца, с фальшивкой - наши врачи разоблачили сразу. Зайцев, изволишь видеть, пишет, что "каждое неосторожное движение Гловацкой может вызвать смертельный исход". Видал, как заряжают!

- Да-а,- сказал парторг,- только ведь еще терапевты есть, дали бы другим.

Другим терапевтам начальник показывал Гловацкую и раньше, до зайцевского рапорта. Все они послушно признали ее здоровой - начальник приказал выписать ее.

В кабинет постучали. Вошел Зайцев.

- Вы бы хоть волосы пригладили перед тем, как войти к начальнику.

- Хорошо,- ответил Зайцев, поправляя свои волосы.- Я к вам, гражданин начальник, по важному делу. Отправляют Гловацкую. У ней аневризма аорты, тяжелая. Любое движение...

- Вон отсюда! - заорал начальник.- До чего дошли, подлецы! В кабинет являются...

Катя собрала вещи после традиционного неторопливого обыска, сложила их в мешок, встала в ряды этапа. Конвойный выкликнул ее фамилию, она сделала несколько шагов, и огромная больничная дверь вытолкнула ее наружу. Грузовик, накрытый брезентом, стоял у больничного крыльца. Задняя крышка была откинута. Стоявшая в кузове машины медицинская сестра протянула Кате руку. Из густого морозного тумана выступил Подшивалов. Он помахал Кате рукавицей, Катя улыбнулась ему спокойно и весело, протянула медсестре руку и прыгнула в машину.

Тотчас же в груди Кати стало горячо до жжения, и, теряя сознание, она увидела в последний раз перекошенное страхом лицо Подшивалова и обледенелые больничные окна.

- Несите ее в приемный покой,- распорядился дежурный врач.

- Правильней ее нести в морг,- сказал Зайцев.

1960

КУСОК МЯСА

Да, Голубев принес эту кровавую жертву. Кусок мяса вырезан из его тела и брошен к ногам всемогущего бога лагерей. Чтобы умилостивить бога. Умилостивить или обмануть? Жизнь повторяет шекспировские сюжеты чаще, чем мы думаем. Разве леди Макбет, Ричард III, король Клавдий - только средневековая даль? Разве Шейлок, который хотел вырезать из тела венецианского купца фунт живого человеческого мяса,- разве Шейлок сказка? Конечно, червеобразный отросток слепой кишки, рудиментарный орган, весит меньше фунта. Конечно, кровавая жертва приносилась с соблюдением полной стерильности. И все же... Рудиментарный орган оказался вовсе не рудиментарным, а нужным, действующим, спасающим жизнь...