Level Up. Рестарт

Не замужем. Дети: беременна мальчиком, срок 148 дней.

Замечена в противоправных действиях!

Настроение ровное, не похоже, чтобы сильно переживала из-за размолвки с Гришей. Правда, интерес ко мне повышенный.

— Разувайтесь и проходите, вон тапочки, — командует девушка и оставляет меня одного в тесной прихожей, удаляясь, по всей видимости, на кухню.

Квартирка небольшая, двухкомнатная. Дом хоть и новый, но ремонт в квартире, похоже, сделан кое-как. Дешевые блеклые обои, чуть ли не советских времен, отвалившийся плинтус, межкомнатные двери со стеклянными вставками, одна из которых опасно расколота надвое. А Гриша не такой уж и хозяйственный, как я думал.

Надеваю стоптанные тапочки без задников, которые, похоже, принадлежат Грише, и иду на кухню. Там тоже тесно. Пространство между газовой плитой, кухонным шкафом, холодильником — инородно выглядящим корейским «Самсунгом» — и обеденным столом занято забитыми мусором пакетами и сушилкой для белья.

Заметив мой взгляд, Алина поясняет:

— Лифт не работает… Да вы и так знаете. А мне тяжело сейчас по лестнице подниматься. Чаю? Только заварила.

— Не откажусь.

Девушка сноровисто разливает чай и выставляет на стол розетку с клубничным вареньем. Замечаю, что на ней под передником только короткий шелковый халатик, почти ничего не скрывающий, и чувствую себя неловко.

— Мама передала, свежее, — она садится, с трудом протискиваясь между столом и стулом, упершимся в холодильник. — Как там Гриша?

— Страдает, — отвечаю, отхлебнув чаю. — Вчера я получил премию, пригласил коллег поужинать, отметить. Меня уже не было, но Кирилл, другой наш коллега, у которого сейчас живет Гриша, рассказывал, как он порывался к вам поехать, чтобы помириться.

— Так он и приехал! — звенящим голосом восклицает Алина. — Как всегда, ночью и пьяный!

— А вы что?

— Конечно, не пустила!

— Алина, можно вопрос? Вы официально женаты?

— Нет. А при чем здесь это?

— А почему? Гриша не предлагал расписаться?

— Предлагал, — бурчит Алина. — Я так не хочу! Я красивую свадьбу хочу, много гостей, лимузин, медовый месяц, а не просто пойти и расписаться…

Из дальнейшего разговора картина становится примерно понятной. Да что там примерно, предельно. Юная студентка-провинциалочка цепляет такого же, но уже не совсем юного, провинциала с перспективой — съемной квартирой и постоянным местом работы. Оперативно залетает и ждет предложения. Влюбленный Гриша, немного озадаченный так быстро пролетевшей молодостью и грядущим отцовством, большого энтузиазма не проявляет, но, как положено, радуется и делает Алине предложение.

Главная цель жизни девушки достигнута, но счастья почему-то нет. Потому что новоиспеченный папаша не нагулялся и еженедельно куда-то пропадает на всю ночь; потому что не планируется никакого свадебного платья и церемонии, а лишь унылый поход в ЗАГС. Гриша считает расходы на это расточительством, а хочет в родном поселке справлять свадьбу. Не о таком она мечтала, не так видела семейную жизнь маленькая Алина.

В их семье, как я понял, отец намертво засел под маминым каблуком, вел себя тише воды ниже травы, а в те редкие моменты бунтарства, заключавшиеся в выпитой с мужиками в гараже бутылке водки или пива, а то и того и другого, мать не пускала отца на порог, и тот ночевал во дворе. Наутро, проспавшись, он приходил домой с цветами, каялся и следующие полгода вел себя паинькой, исполняя любой каприз жены.

Именно такой образ мужчины и его поведения в семье прочно осел в юной Алининой головке. Каково же было ее удивление, когда Гриша, не пущенный пьяным за порог, не явился домой вообще и «неделю где-то шлялся».

— И что, даже не звонил? — удивляюсь я.

— Ну… звонил. Но я не отвечала! А зачем?

И правда, зачем.

— Алина, ты работаешь?

— Я в положении! — возмущенно отвечает девушка. — На пятом месяце!

— За квартиру, — я обвожу рукой пространство вокруг, — Гриша платит?

— Ну.

— На жизнь хватает?

— Пф-ф, — фыркает Алина, размахивая смартфоном, на экране которого виднеется лента Инстаграма. — На какую жизнь? Еле-еле концы с концами сводим.

«Сводим» — хороший знак. Значит, все еще считает себя с Гришей семьей.

— Но все-таки Гриша тебя обеспечивает?

— И че?

Вот это вот ее «и че» меня и добивает.

— А то! Алина, девочка, он очень тебя любит, раз терпит такое к себе отношение и все еще хочет вернуться. Включи мозг… Да отложи ты в сторонку телефон, потом успеешь лайки раскидать. Ты в положении, живешь в арендованной квартире, за которую платит Гриша, и ты смеешь его еще, как нашкодившую собаку, не пускать в его же дом? Он — мужчина, его главная забота — обеспечить семью, и друг эту задачу худо-бедно выполняет. И он имеет право иногда расслабиться с друзьями и коллегами, разве нет?

— Какие друзья? Такие же алкаши, как он? — У меня складывается впечатление, что она говорит мамиными словами, не вкладывая в них особого смысла.

— Ты понимаешь, что чем чаще ты его будешь так называть, тем скорее он на самом деле превратится в алкоголика? Ты же ему вбиваешь эту мысль, как молотком, в голову!