Level Up 3. Испытание

– О, глядите, Нос проснулся! — лыбится с соседней койки Поручик, ковыряя в носу.

Нос? Он это мне? Откуда я его знаю?

– Что? Опять? — обеспокоенно спрашивает он. — Опять эти сны, Нос?

— Какие сны? Где я? – я вскакиваю с обиженно скрипнувшей койки. – Что за хрень?

– О-о… — как-то гнусаво тянет он, – точно сны. Ты лучше присядь! Валерьич расстроится! Только прогресс образовался, и вот, опять… Что там у тебя?

— У Носа новые приключения? — доносится голос Красько, и этого я тоже откуда-то знаю. -- Нос, а Нос, что у тебя там с этой… Как ее, Поручик? Вашество, напомни!

– Так это… – оживляется старик. – Там у него же целый гарем! Яна, Вика, Вероника, Настя! Всех назвал?

Он бормочет что-то о моей компании, упоминая Сяву и Марка Яковлевича, а я пытаюсь вспомнить, почему «Нос»? Нос… Нос… Ага!

Пристально вглядываюсь в чужие, но знакомые лица. Они плывут и расплываются – я без очков. Машинально тяну руку на тумбочку, беру очки, натягиваю, и зрение становится четче. Так-то лучше. Кто тут у нас? Поручик, Красько и Колян – я почти дома, то есть в больнице, но за месяцы здесь уже свыкся, и все здесь родное.

Ух, приснится же! Совсем реальность с мечтаниями попутал.

– Черт, опять все по новой… – вздыхаю и тянусь за пачкой сигарет, но она пуста. – А курево уже приносили?

– Да, проспал ты, – виновато жмет плечами старик. – Могу угостить папироской.

– О, спасибо!

Поручик тянет мне папироску. Забавный он, этот моложавый седовласый старичок с гусарскими усиками. И как он здесь за ними умудряется следить и ухаживать?

– Вашество, – это обращение само соскакивает с языка, – напомните, почему я «Нос»?

– Так ты же вечно задвигаешь, что ты – носитель какого-то тырфейса инопланетянского, забыл? – гогочет Красько. – Носитель! Нос, если короче!

– А, ну да, ну да… – я обхватываю голову, пытаясь собрать путанные мысли в кучу – черт, а я точно их знаю?

– Турнир-то свой боксерский выиграл? – спрашивает Поручик. – А то в прошлый раз ты нам недорассказал…

– Турнир? – события боксерского турнира кажутся очень далекими. – Э… Так в тот раз на том все и закончилось.

– Да и с компанией что твоей – так и непонятно, – чешет затылок Красько. – Получилось у тебя?

– А, да, точно. Турнир-то я выиграл. А в компании взял в партнеры всех. Славку завхозом, Веронику – на рекламу, Кешу Димидко – на коммерцию…

– Да это мы знаем, – ворчит Красько. – Генку этого зачем-то тоже взял. Вот, зачем? А еще зря ты Вероничку Сяве отдал, самому надо было эту рыжую оприходовать! Эх, ладно… Ты дальше рассказывай! И подробно! Что после-то было?

– Пойдем покурим, там и расскажу.

За две папиросы и одну сигаретку, которой угостил Красько, я рассказываю все последние события то ли моего сна, то ли моей параллельной жизни. Народ внимательно слушает, и только Колька-Вонючка кружится в танце под одному ему слышимую мелодию. Представляю, что бы я увидел, будь у меня на самом деле интерфейс дополненной реальности?

Николай ‘Вонючка’ Востриков, 46 лет

Пытаюсь представить это над его головой. Получается так себе.

Мечты, мечты… А ведь было время, когда я искренне верил, что являюсь носителем интерфейса. Спасибо профессору Четверикову Ивану Валерьевичу, что вправил мозги. Не хотелось бы его расстраивать.

– В общем, в Америке пока все и закончилось. Но там все движется к тому, что лишат меня интерфейса.

– Постой, постой! – беспокоится Поручик. – А что же ты кольцо свое это счастливое не отобрал у этого Костика? А? Растяпа!

– И статуэтку японскую! – добавляет Красько и поднимает палец. – Ты чего? Удача лишней никогда не бывает!

– Э, нет, товарищи, ничего я не забыл! При Косте-то там ничего не было! Я просто тому американцу, Алекс который, сказал: так, мол, и так, да только мне кровь из носу надо попасть в гостиничный номер мистера Панченко! Вы же разведчики обученные, говорю, а у этого нехорошего мистера мои личные вещи. И, мол, без этих вещиц мне сложно продолжать сотрудничество по поиску их треклятых террористов.

– А он что? – неожиданно нормальным голосом спрашивает Колька-Вонючка, ради вопроса прекративший танцевать.

– Выяснили, где он поселился, проникли в номер и вытащили мою бижутерию.

– А с самим Панченко как решилось? Раскаялся?

– Раскаялся, наверное. Последний раз, когда смотрел его местонахождение, брел он пешком куда-то по пустыне. А я вернулся в отель и лег спать. Проснулся уже здесь, с вами. А что, долго я спал?

– Ну, тихий час только закончился, – отвечает Красько. – Идешь на полдник?

– Конечно! – я встаю с корточек и, пошатнувшись, чуть не падаю.

Голова кружится. Взмахнув руками в поисках опоры, падаю на Поручика. Дыхание перехватывает, в глазах темнеет…

И я снова просыпаюсь, все еще чувствуя во рту горький вкус папирос. Отрываю голову от липкой мокрой подушки и с облегчением понимаю, что нахожусь там, где и должен – в отеле «Марриот» в Лас-Вегасе. Зрение четкое, очки не нужны.

Такой реальный сон мгновенно тускнеет, стираются образы Поручика, Красько, Кольки-Вонючки, а система орет о повышенной частоте сердечных сокращений. В поле зрения стандартное утреннее приветствие: