Лев Троцкий

Одесские «Кресты» (архитектор Тимошко после завершения в 1890 году своего творения в Петербурге, тамошних «Крестов», в 1894-м порадовал открытием юдоли бесправных в Одессе, также придав узилищу крестообразную форму) приучили молодого интеллектуала кропотливо трудиться над первоисточниками. Чтобы разобраться в масонстве, Лев завел тетрадь в тысячу нумерованных страниц и около года записывал в нее выдержки из многочисленных книг, чередуя их со своими собственными соображениями. Троцкий подчеркивал, что начиная с 1897 года он вел борьбу преимущественно с пером в руках. В одесском заключении он превратился в литератора и интеллектуала, который с каждой новой работой чувствовал себя все увереннее. В 1923 году вождь поделился с молодняком опытом периода первоначального накопления в идейной области: «Даже в тюрьме, где ничем другим, кроме чтения, я не занимался, казалось, что ничего не успеваешь за день сделать… Лучше прочесть одну книгу, но как следует; лучше усвоить немного, но твердо. Только таким путем будет естественно расширяться способность умственного охвата. Мысль постепенно получит уверенность в себе и станет более продуктивной. При этих предпосылках нетрудно уже достигнуть рационального распределения времени, при котором распределяемый переход от одного занятия к другому ощущается, до известной степени, как отдых».

После приговора одесского суда Льва и Александру, как уже упоминалось, этапировали в Москву, в «Бутырки». Режим содержания заключенных приятно удивил: не ограничивали свидания, передачи, камеры не запирали, времени пребывания во внутреннем дворе было предостаточно. Лев с присущей ему обстоятельностью впервые познакомился с творчеством Ленина, а именно с работой «Развитие капитализма в России». Здесь же Троцкий написал свою первую книгу «Из рабочего движения в Одессе и Николаеве», изданную в Женеве в 1900 году. Его имя зазвучало. Троцкому был тогда 21 год. В это время Ленин летом перебирался в Швейцарию. В конце года в Германии вышел первый номер газеты «Искра» с эпиграфом «Из искры возгорится пламя». Коба оставался руководителем подпольного кружка в Тифлисе.

Ссылка в селе Усть-Кут запомнилась Троцкому чудесной природой, пьянством селян и изучением Маркса. А как в ссылке обеспечивало самодержавие своих противников? Весьма щедро: восемь рублей золотом в месяц для малообразованных, за аттестат добавляли три рубля, за «тяжелые условия Севера» – еще рубль. Когда в 1906 году тринадцатилетний Лазарь Каганович, сын прасола с Чернобыльщины, пошел в Киев на заработки, он 12 часов в день носил на мельнице пятипудовые мешки с мукой. При выполнении нормы получал 75 копеек. Те мудрецы, которые отправляли революционеров на восток и север, сделали немало для приближения конца владычества Романовых, казенным коштом способствуя знакомству местных россиян с подрывными взглядами. А их носители, к великому своему удовольствию, завязывали новые, для кого-то полезные, а для кого-то в будущем просто необходимые, союзы. Троцкий, например, по дороге в Усть-Кут свел знакомство с Дзержинским и Урицким. Иркутское начальство сквозь пальцы смотрело на просьбы о переводе с одного места на другое. Сами бунтовщики в переездах вили новые ссыльные гнезда. После Усть-Кута Лев и Александра попросились дальше на восток, на реку Илим. Лев подрабатывал конторщиком, писарем у владельца складов пушнины, лавок и кабаков, расположенных на территории, равной Бельгии и Голландии, вместе взятым. «Подписать фамилию он не умел и ставил крест, – вспоминал Троцкий об этом человеке. – Жил скупо и скудно целый год и прокучивал десятки тысяч на нижегородской ярмарке».