Лев Незнанский. Жизнь и думы. Книга 1(СИ)

Сейчас прочитали Ваше письмо. Я очень благодарен за внимание, участие, за Вашу глубокую и искреннюю заинтересованность в моей судьбе не только сейчас - во все времена. Сколь себя помню, именно Вы были моим самым душевным и умным наставником. Как ни противоречивым, быть может, диким может Вам представиться то положение, что в истоках своих мое решение, которому Вы сейчас так враждебны, подготовлено Вами, вашим влиянием на меня в годы юности, в годы войны и первые послевоенные годы. Быть может, Вы помните о наших разговорах, когда я с жадностью узнавал от Вас о подробностях бесчеловечной рубки, которая шла в партии, в государстве в борьбе за власть, о фактах антисемитизма в послевоенные годы, я помню о том, что Вы старались оттеснить меня от занятий русским языком, культурой, ссылаясь на заявления Щербакова и Жданова о засилье евреев.

Дорогой дядя, я не просто все это помню, я вижу Вас, Ваше тогдашнее лицо, Вашу тогдашнюю озабоченность, я слышу Ваш голос - вот начало моей позиции, этого было более, чем достаточно для юноши с моим характером и, смею Вас заверить, преданностью идеи. Черты моей личности и различные влияния, среди которых Ваше - не последнее, предопределили то, что за все прошедшие десятилетия я не конформировался, что все мои способности направлялись и выявлялись по отношению к строю, его общественным и социальным формам, критически. Совсем не случайно, что в роли художественного критика я чувствовал себя более удовлетворенным, хотя главные мои работы, заказанные редакциями толстых журналов, в том числе "Искусство", были затем рассыпаны после выхода контрольных экземпляров, которые, как Вы знаете, идут на прочтение в различные высокие инстанции. И все же - в этой области, где я работал сравнительно мало времени, я приобрел, смею Вас уверить, глубокое уважение, дружбу, память. Даже сейчас, когда я годами уже отделен от любой социальной деятельности, и отделен насильственно, я получаю свидетельства того, что мое прошлое не было заблуждением. Совсем недавно я получил приглашение на печатанье в сборнике самых крупных художественных критиков (мэтров, как их называют), критического очерка...

из писем Риты Льву в Саратов

15 ноября 1967

Свердловск

...10 ноября была в "Урале", видела Полозкову. Она приняла меня очень по-дружески, уже беспокоилась о судьбе рукописи. Передала ей все твои устные дополнения. Она со всеми согласна. Очень боится предстоящего свидания - на этот раз идет она. Пожелала ей выйти живой и невредимой из предстоящей борьбы и мы расстались. На прощание она попросила позвонить ей в двадцатых числах, видимо, результат будет известен. Сказала, что статью поместят в самый ближайший номер.

Сегодня утром был Казанцев. В доме художников организуется выставка книжной графики и нужна небольшая статья для газеты. Я сказала, что ты в Саратове. Он об этом не знал и очень пожалел, что тебя нет...

Рита.

1 декабря 1967

Свердловск

... Лева, у меня для тебя есть очень неприятная новость. Сегодня звонила в "Урал". Там произошла полная смена руководства.

Краснова сняли, вместо него - Очеретин. Статья твоя не будет напечатана: она явилась одной из причин увольнения Краснова (но не единственной).

На редколлегии Очеретин по поводу статьи сказал, что ее нужно оплатить по ставке журнальной , за печатный лист, ввиду того, что все же вложен труд. (Это, наверное, рублей 50?).

Вот и все, что по телефону мне сказала Нина Андреевна. Ей, видимо, тоже крепко досталось: голос у нее был испуганный. Тебе передает привет.