Лев Кожевников. Улыбка Афродиты. Смерть прокурора

Среди привычных глазу многоцветных хитонов из тончайшего льна и шерсти с изящно наброшенным поверх них фаросом нередко мелькали белые одежды египтян, называемые каласирис, темные или же полосатые бурнусы бедуинов, встречались италийские тоги и паллии, пестрели шелковые одеяния ассирийцев, странные одежды еще незнаемых им племен и народов.

Мощная колоннада, воздвигнутая из местного камня «пороса», окружала храм по периметру. На многофигурном фронтоне, под статуей богини Победы, в центре, словно маленькое солнце, горел и плавился в закатных лучах золотой щит с изображением Медузы Горгоны — посвящение спартанцев в Олимпию в честь их победы под Танагрой.

Замирая сердцем, Асамон и его друг из аркадийского города Ликосура по имени Гнафон взошли по высоким ступеням и попали в храмовый придел. Слева на стенах были развешены медные щиты, числом двадцать пять. Во время бега их носят те, кто состязается в тяжелом вооружении. Здесь же, под щитами, Асамон увидел огромный треножник, искусно обложенный медными листьями. Этот треножник выносят раз в четыре года, во время награждения победителей, и складывают на него венки, срезанные с дикой маслины Каллистефанос.

В приделе справа замерли в беге на широком постаменте медные кони Киниски — дар единственной в Элладе женщины, чья упряжка пришла первой на состязаниях в Олимпии и принесла владелице победный лавр.

В открытые двери, кованные из темной меди, звучали мужские низкие голоса, напоминая величественный рокот морского прибоя. Они пели хвалебные гимны в честь Владыки богов, и их размеренное песнопение на тяжелом дорийском наречии повергало души смертных, входящих в храм, в священный трепет.

Вслед за другими пройдя медные двери, Асамон увидел справа от входа статую Ифита. Юная женщина украшала голову царя Элиды лавровым венком, на ленте которого была выбита надпись: Экехейра.

Внутри храма Зевса, по обеим его сторонам, тоже тянулись ряды колонн с опирающимися на них верхними галереями. Курился фимиам, звучали торжественные хоры, и в круглых глубоких нишах между колонн при свете факелов переливались бликами золотые чаши и кубки, искусные украшения, носильные цепи, дорогое оружие, серебряные и золотые монеты, драгоценные камни, оправленные в слоновую кость и янтарь, другие ценности,— приношения и дары от многочисленных городов и колоний Эллады, выставленные здесь для всеобщего обозрения.

Но все это меркнет и кажется прахом при одном только взгляде на исполинскую статую самого Владыки богов, восседающего на троне у восточной стены храма.

Бог столь велик, что, даже сидящий, он достигает головой свода, и если бы вздумал встать, то поднял бы весь храм на свои могучие плечи. Подобная несоразмерность оказывает магическое действие на всякого и впечатляет далее инакомыслящих и варваров, заставляя уверовать их в могущество эллинского кумира. Когда великий Фидий закончил работу над статуей, то пал на колени и обратился к Зевсу с молитвой — послать знамение, угодно ли ему, могущественнейшему из небожителей, творение рук смертного. Едва он произнес это, как тотчас с ясного неба грянули раскаты грома — в пол между статуей и стоящим на коленях творцом ударила молния.

Так бог благословил работу Фидия — одно из семи чудес света. Место, куда упала молния, отмечено стоящей там медной чашей.

На голове Зевса Олимпийского надет венок из ветвей дикой маслины. Вся фигура вырезана из слоновой кости и отлита из золота. В правой простертой руке он держит на ладони крылатую Нику, богиню Победы, также сделанную из золота и слоновой кости. В левой руке — сверкающий скипетр, изящно расцвеченный драгоценными металлами, с сидящим на нем огромным орлом. Из золота у бога плащ и сандалии. На золотом плаще, падающем с его плеч широкими затейливыми складками, среди золотых лилий помещены многочисленные изображения животных, какие только известны человеку. Над головой статуи, на самой вершине трона, Фидий изобразил дочерей Зевса, с одной стороны Харит, с другой Гор — хранительниц неба и небесных чертогов. Трон его Фидий богато изукрасил золотым замысловатым литьем, разными драгоценными камнями, черным деревом и слоновой костью с искусной резьбой на них, рисунками и рельефами.

Желая рассмотреть все в подробностях, Асамон приблизился к подножию исполинской статуи и встал перед барьером, расписанным кистью знаменитого Панена, брата Фидия, где изображены были многочисленные подвиги Геракла, оскорбление Кассандры героем Аяксом, смерть Пентисилаи на руках Ахиллеса и другие картины. Пол перед статуей был покрыт плитами из полированного черного мрамора, залитого оливковым маслом. Его окаймляла приподнятая полоса из парросского мрамора, за которым, свисая на крученых золотых шнурах, лежал огромный занавес, богато украшенный финикийским пурпуром и пышными ассирийскими узорами.