Лев и ягуар

— В точку, — согласилась Галка. Роджер сразу перешёл к главному, это облегчило ей задачу. — Когда берёшься за серьёзное дело, нужны умные люди. Вроде вас… А я знаю, что умный и честный человек не станет кривить душой и скрывать свои сомнения. Вы ведь сомневаетесь, парни. Не отрицайте, я и сама сомневаюсь. Есть такой грех.

— Так вы что же, не верите, что мы можем победить? — ошарашено спросил Роджер.

— Сомневаться и не верить — разные вещи, парень, — проговорил Хайме. — Хотя, всяко бывает. Я помню встречу с испанцами неподалёку от мыса Гальинас, — хохотнул он. — Кто был там, не даст соврать. Вот честное слово, парни: я ни на грош не верил, что мы вырвемся. А мы вырвались. Да ещё надавали этому дону Педро по морде. Но теперь-то что?.. Что теперь, капитан? Как нам быть, если даже вы сомневаетесь?

— Верить, — с тонкой улыбкой произнесла Галка. — Верить, что у нас всё получится. А ещё — кое о чём помнить.

— О чём? — в один голос спросили сразу несколько матросов.

— О том, что Сен-Доменг — это наша гавань. — Галка намеренно сделала акцент на последних словах. — И хрен мы её кому-то отдадим, пока живы.

— Всё верно, капитан! Когда это мы своёбез боя отдавали?! — снова загалдели матросы. — В пекло все эти чёртовы сомнения! Краба в штаны английскому адмиралу, якорь в задницу его капитанам и сто чертей в печёнку всем, кто на нас полезет! Драка — так драка!

— Я вижу, у английских докторов будет куча работы — лечить распухшее от крабьих клешней достоинство адмирала, а также вырезать якоря из задниц и чертей из печёнок у всей эскадры, — съязвила Галка, вызвав волну хохота.

Это наша гавань. И хрен мы кому её отдадим.

Недавно один голландец-газетчик спросил у меня: есть ли нечто такое, за что я бы не задумываясь отдала свою жизнь. Я честно ответила: Сен-Доменг. Но это моя жизнь, и я могу распоряжаться ею так, как сочту нужным. А что же до парней?

Ни во что не верящих в Сен-Доменге почти нет. Или этот вид повыбили в предыдущих драках, или они ушли. А для тех, кто остался, своя гавань — не пустой звук. Они тоже готовы за неё умереть. Но если мы все передохнем, какой в том смысл?

Чтобы смерть тех, кому предстоит погибнуть, была не напрасной, кто-то должен выжить. И продолжить наше дело.

— Ну, слава Богу! Влад вернулся!

Сторожевик с новостями пришёл ещё позавчера. А сегодня, двадцать второго марта, четыре фрегата, остававшихся караулить англичан у Морант Пойнт, бросили якорь на рейде Сен-Доменга.

Рассказ Влада никого особенно не впечатлил и не удивил. Двадцатого числа фрегаты подождали, пока линкоры английской эскадры уйдут вперёд, и атаковали кордебаталию. Благодаря дальнобойным пушкам удалось не столько навредить англичанам, сколько их раздраконить. И результат не заставил себя ждать: от эскадры отделились пять равноценных по водоизмещению фрегатов и направились на перехват наглецов под республиканскими флагами. Наивные… Словом, через пару часов один из этой пятёрки потонул, а два получили значительные повреждения и вынуждены были лечь на обратный курс. С линкоров пальнули по убегавшим сен-доменгцам, да уж больно далеко они уже были, снаряды легли с большим недолётом. Но задача засады была выполнена на сто процентов: во-первых, точно установлен состав вражеской эскадры и приблизительно подсчитана её огневая мощь, а во-вторых, у англичан минус три фрегата.

— Мы опередили их на сутки, не больше, — напоследок сказал Влад. — Линкоры тяжёлые, тянутся хорошо если на шесть узлов с небольшим. Самое большее — семь. А мы сразу двинули на десять, в галфвинд. Так что завтра ждите гостей.

— Ждём, — с недоброй усмешкой проговорил Джеймс. — И поверь, с нетерпением…

11