— Вот бы нам такую штучку, — рассуждали.
— Да… И до чего теперь народ не додумается, — удивлялся старик Нефед, — под водой стали ездить, по воздуху летают…
Пашка Кривой смеется.
— Скоро к богу в гости полетят. Право слово!
— Скажи пожалуйста! — качают головой бабы.
— Да ну их! — плюется дед Нефед, — они и вправду норовят!
Гора уже сидел на своем месте, в кабине и поглядывал в окно.
— Прощай, Илюшка! Прощай, Конопатый…
Вот и отец надвинул покрепче свою шапку-финку, надел рукавицы, усаживается. Берется за руль. Моторист обошел, оглядел в последний раз.
— Граждане, разойдись в сторону! — кричит, — дай дорогу.
Куча расступилась. Моторист подошел к пропеллеру, ухватился и рванул.
Сорвался пропеллер, задрожал весь аэроплан, точно радуясь: вот-вот оторвется…
— Прощайте! Добрый путь! — кричали им мужики, но из-за шума пропеллера ничего не было слышно.
Летчики только поднимали руки в своих больших рукавицах и кивали головой.
Легко и плавно покатился аэроплан по ровной земле. Филин и Аркашка бросились вдогонку, размахивая руками.
Вот уже аэроплан отделился от земли и стал взбираться ввысь.
— Батюшки!.. Как ласточка! Гляди, гляди!..
Аэроплан уходил все выше и выше Затихало фырчанье. То сначала казался ястребом, потом поменьше, а потом точкой и, наконец, совсем скрылся.
Долго мужики не расходились с луга.
А ГДЕ КИРЮХА?
О Кирюхе хватились только к вечеру. Кому во время суматохи глядеть, где Кирюха и что он делает?
— Да куда запропастился мой парнишка, — удивлялась мать, — и не завтракал и обедать не приходил.
Прождали день, другой.
— Иди, тетка, в совет заявляй.
Пошла тетка к милиционеру.
— Парнишка мой куды-то провалился… Поискать бы… Сделай милость…
— Ладно! Пиши заявление.
— Неграмотная я… Ох, грех-то какой… Куды бы ему деться-то?
Филин с Аркашкой бегали по лесу с утра до вечера, надрывались.
— Кирюха… а… Где ты? А-у!..
Но молчаливый лес глухо и нехотя откликался.
— А-у… — Нет Кирюхи…
Илюшка с Конопатым бегали и по оврагам, забегали в соседнюю деревню.
Мать выходила за околицу, останавливала проезжающих.
— Не встречали вы парнишку такого-то и такого-то…
Проезжающие задерживали лошадь, чесали кнутом поясницу и долго думали.
— Нет, тетка… Как будто такого не встречали.
Мать голосила все дни.
— И на кого же ты меня спокинул, родной сыночек? И свою родную сторонушку… Ох…
А бабы-шабрихи решали:
— Значит утоп. Больше некуда ему деваться.
И не выдержала мать. Позвала грамотную Дуньку и попросила в поминание переписать «отрока Кирилла со здравья на упокой».
В ВОЗДУХЕ
А ребята уже на другой день были далеко-далеко. Как взвились, Горка сейчас же к углу.
— Черная Маска! — разгреб руками кучу. Зашевелилось что-то в углу и сверкнули два глаза. — Черная Маска, летим!..
— Летим, говоришь?
— Летим, — ответил Американец, — посмотри…
Кирюха прилип к окну. Сначала ничего не мог разобрать. Один воздух. Белое… Белое…
— Ты посмотри вниз, — указывал Гора, — видишь вон речка… Лес.
Кирюха стал кое-что разбирать.
— Ой, как все чудно! Это нешто река такая? Вроде лужа. Мать честная, людей совсем не видать!
Впереди, где сидели, летчики, гудел мотор, ровно без перебоев. Аэроплан не качался.
— До неба можно долететь? — спросил Кирюха.
— Папа говорит, что на самом верху воздуху нет. Задохнемся.
Вдалеке показался большой город.
— Сейчас приедем! — проговорил Гора — лезь, Черная Маска, лезь скорей… Прячься! — Черная Маска жиганула на свое место.
ГОСТИНЕЦ
Затихает мотор, снижается над аэродромом. Вот стукнулся слегка и побежал на мягких колесах по ровному полю.
Горка, сидя в кабине, слышит, как подбежали люди, товарищи отца, здороваются. Сидит Горка, еще не дает о себе знать.
— Куда теперь деть Черную Маску?..
А Кирюха как нарочно все сильнее сопит и возится.
— Тс… Идут, — ткнул его ногой Горка,- не ворочайся!
Дверь открылась, и в кабину просунул голову отец.
— Ну, товарищ, вылезай, — весело проговорил отец. — Будет, налетались…
Горка не шевелился.
— Ты что? — удивился отец, — да вылезай же! Мать тоже ожидает. Ну, скорей.
Но тут отец вдруг насторожился. В углу кто-то сопит и страшно возится. Горка вздрогнул и оглянулся.
— Эй, кто там! — окрикнул летчик.
Куча сразу же перестала шевелиться, и вдруг: — Пчи-и!..
Не выдержал Кирюха, пакля в нос попала.
— Пчи! Пчи!
Кинулся отец, давай руками шарить.
— Кто здесь? Говори, кто здесь? Ого! Что-то живое… Ага, попался… Вора поймал.
Вытащил на свет, стряхнул, так и ахнул.
— Кирюшка!
Весь измазанный, испуганный глядел на него парнишка.
— Ты как это сюда?
— Папа! Это-верная Маска…
— Какая маска?
Выволокли Кирюху наружу.
— Смотрите-ка, вот это-то, гостинец привезли!
Окружили бедного парня, а Кирюха все еще испуганно оглядывался на чужих.
В МОСКВЕ
На окраине, за заставой дымит большими трубами завод Добролета.
Готовит этот черный огромный завод стальных друзей — советские аэропланы.
Много цехов на заводе, а еще больше людей. Вот и в сборочном цеху пробные моторы. Разговаривать нельзя — все заглушает шум. А в механическом до боли трещат станки Серебряной тонкой стружкой вьется сталь под ножом.