Читаем Летуны из Полетаево, или Венькины мечты о синем море полностью

Летуны из Полетаево, или Венькины мечты о синем море

Венька поглядел, куда она показывала, и ахнул. Весь двор, и вокруг, за забором, и дальше, сколько видел глаз – всё было завалено старыми, растрескавшимися и разбитыми вдребезги корытами. Они были сложены в штабеля высотой с дом. И на землянке сверху лежали, прямо на продавленной крыше. И, прислонённые к изгороди, проломили её в нескольких местах.

- Куда вам столько? – удивился Венька.

- Мне не надо, - тяжело вздохнула старуха, - Только он каждый день тащит и тащит… тащит и тащит… тащит и тащит…

В это время вдалеке, у спрятанного за туманом утёса, появилась высокая худощавая фигура. В одной руке она держала невод, в котором что-то блестело на закатном солнце и отчаянно трепыхалось. Другой рукой фигура придерживала прямоугольный тёмный предмет, с натугой волоча его по берегу.

- Ну, вот! – скорбно произнесла старуха, - Опять!

Меж тем фигура приближалась, приближалась и в конце концов превратилась в статного белобородого старика, одетого в выгоревшие на солнце штаны и холщовую рубаху.

- Бог с тобою, золотая рыбка! – пропел старик в сторону невода, запустил в него руку и вытащил на божий свет изумительной красоты и размеров рыбину, - Твоего мне откупа не надо…

- Не надо…, - горьким эхом прошелестела старуха, с кряхтением поднимаясь на ноги.

- Ступай себе в синее море. Гуляй там себе на просторе.

- Гуляй-гуляй, - подтвердила старуха, отобрала у старика корыто и тяжёлой старческой поступью направилась к землянке.

Старик поворотился к морю, размахнулся, зашвырнул рыбу куда подальше. Почесал в затылке, задумался о чём-то своём, потряс головой и тоже поплёлся к своему ветхому жилищу.

Глядь! На пороге сидит его старуха, а перед нею разбитое корыто.

- Вот так и живём! – приветствовал он только что замеченных им полетаевских гостей, рассевшихся на пороге рядом со старухой, - Что загадали, то и получили. Мечты, как говорится, сбываются! И вы, дорогие гости, присоединяйтесь.

Глава 22. Край исполненных мечтаний.

Вот так и вышло, что поселились полетаевцы у старика со старухой в землянке, как в гостинице. И зажили там все вместе припеваючи.

Старик ежедневно отправлялся на Акулий утёс удить рыбу. Старуха пряла свою пряжу.

Бабка Нюра водолазный костюм с фотоаппаратом на барахолке приобрела и расхаживала в нём по морскому дну – пузыри пускала и подводную флору и фауну изучала и фотографировала.

Матрёна устроилась в местный театр оперы и балета. Примой там стала, фуэте каждый вечер на сцене крутила и аншлаги невиданные собирала.

Серафима открыла на пляже кафе. Беляши пекла, шашлык на углях делала – отдыхающим и всяким командировочным по сходной цене продавала. Как оказалось, это и было её заветной мечтой. Только она до поры до времени никому об этом не говорила.

- Я пеку, люди радуются, - хвасталась бабушка Серафима, - Радуются да ещё деньги за это платят. Я деньги получаю, радуюсь ещё больше и ещё лучше, соответственно, готовлю. Люди покупают, ещё больше денег платят, радуются безмерно. Я с этой кучей денег иду на базар, ещё больше продуктов закупаю, больше готовлю. Люди больше покупают, больше едят, больше радуются и больше денег платят. Я…

- Ты не отвлекайся! – кричала с морского дна бабка Нюра, - Все беляши твои подгорят!

Венька – тот всё время на пляже проводил. Строил из камушков крепости и замки. В море купался. Прыгал на волнах. Нырял. Под водой всяких-разных рыбок рассматривал. На морских коньков любовался. Ракушки собирал.

И так каждый день.

Каждый день.

Прошла неделя. Другая. Месяц закончился. Следующий за середину перевалил.

А старик всё ходил с утра на Акулий утёс за золотой рыбкой. Старуха всё пряла и пряла свою пряжу. Матрёна фуэте, как динамо-машина, накручивала. Венька купался. Бабка Нюра в скафандре по дну морскому бродила. Серафима выручку считала и беляшей всё больше и больше пекла.

По вечерам старик возвращался с разбитым корытом, отпускал в море рыбку. Старуха сматывала пряжу, тащила корыто домой, усаживалась рядом с ним на крыльце и на закат печально смотрела. И мокрый, весь в мурашках, Венька смотрел. И Матрёна смотрела, обложившись подаренными букетами. Нюрка сидела тихо, в обнимку со своим водолазным шлемом. Серафима приходила с подносом беляшей, угощала всех и присаживалась рядом.

- Хорошо-о-о! – протяжно вздыхала бабка Нюра.

- Благолепственно! – вторила Матрёна.

- Мечта, а не жизнь! – самодовольно размышлял старик.

- Не жизнь, - кивала старуха, - а сплошная каторга.

- Ка-а-аторга?! – возмутился старик, - Я тебе каждый день золотую рыбку…

- А я каждый день у разбитого корыта…

- О чём мечта-а-ала…, - ехидно протянул старик.

- И то верно, - заметила бабушка Серафима, - Вот, исполнились все наши мечты и желания. А дальше… дальше-то что?

- А дальше всё! – потёр руки старик, - Финита ля комедия!

- Финики, говоришь? – переспросила бабка Нюра, - Или, может, компот из инжиру?

- Сказочке, говорю, конец!

- Коне-е-е-е-ец?!!! – ахнули все хором.