Летуны из Полетаево, или Венькины мечты о синем море

-Ну, вообще-то…, - прищурив глаз, бабка Нюра пригляделась к Веньке, - Есть что-то такое… немножко…

- А при чём тут жук и Вениамин Иванович? – спохватилась Серафима.

- При том, что мы Вениамина Ивановича летать учим! Забыли? А окрыляет что? Любовь! А вы раскудахтались: жуки! картошка! Тьфу на вас ещё раз!

- Е-е-е-э-э-эх-хо-хо!!!

Самсон оттолкнулся огромными лапами от крыльца и взмыл в воздух вертикально, как ракета.

- Ква-а-а-а-ха-ха-ха!!! – весело подпрыгнула на его башке Анисья и вцепилась покрепче в густую зелёную шерсть.

- Что и требовалось доказать! – провозгласил Добрыня, проводив влюблённую парочку взглядом, - Видали, что любовь с людьми творит?!

Глава 4. Полурыба и коварная жаба.

- Ты уже и Анисью в люди записал? – усмехнулась бабка Матрёна.

И все её дружно поддержали. Потому что рассматривать жабу в таком ключе как-то не очень получалось.

- А кто такие, по-вашему, люди?! – возмущённо вскричал домовой, - Те, у кого две руки, две ноги, посередине живот для еды?!

- А если у меня две руки, а нога одна? – обиженно прозвенела из яблони Агриппина Селивёрстовна, - Я, что ли, нелюдь? Или полулюдь?

- Не нога у тебя, а рыбий хвост, - резонно заметила бабка Матрёна, - Значит, рыба ты, а не человек.

- Полурыба! – уточнила дотошная бабка Нюра, - Сверху-то она всё же с руками. Как настоящая женщина.

- Почему «как»? Я и есть настоящая! – упрямилась тётя Груша, - А хвост вообще не в счёт. Главное, чтоб душа была в человеке.

- А у тебя есть? – продолжала насмехаться Матрёна, - Где ж она? Что-то не видать отсюда.

Русалка растерянно взглянула на Матрёну, неуверенно похлопала себя по животу, по пухлым бокам.

- Сердце у меня есть! – вдруг обрадовалась тётя Груша, что-то там у себя, в русалочьем теле, нащупав и определив, - Стучит, как отбойный молоток! Кто хочет удостовериться и послушать?

- Я! – выскочил вперёд Добрыня, - Я хочу послу…

- У-у-у-у-у-у-у-ух!!! – ухнуло, пронеслось, упало из середины неба.

- Бах-х-х-х-х-х-х-х!!! – шмякнулось об землю с диким грохотом.

- Е-е-е-э-э-э-ох-ох-ох!!! – застонало, запричитало, заревело бурными рыданиями.

- Что?! Что такое?!! Что случилось?!!!

Все бросились к горемыке Самсону, окружили, стали гладить по трясущейся голове, обнимать, слёзы утирать и тёплым одеялом укутывать.

- А где ж Анисья? Куда ты, олух, свою принцессу подевал?

- Е-е-е-э-э-э-ох-ох-ох!!! – ещё пуще принялся рыдать и убиваться леший, - Е-е-е-э-э-э-ох-ох-ох!!!

С превеликим трудом удалось выяснить, что Анисья оказалась никакой не принцессой, а пустомелей и вертихвосткой. И не было у неё никакой любви к Самсону изначально. Потому что единственное, что она в жизни любила – своё тухлое болото. А лешего просто использовала – как опору и средство быстрого передвижения. Неохота ей было самой к месту жительства прыгать, свои лапы в грязи пачкать и мозоли на них набивать.

- Вот ведь гадина! – возмутился Добрыня и, словно позабыв всё, о чём он только что с таким упоением толковал, повернулся с нравоучением к Веньке, - Ты, Вениамин Иванович, не влюбляйся никогда и ни в кого. Даже не вздумай!

Глава 5. Глупости и неразумности.

- Глупости это всё! – неожиданно заявила Матрёна.

- Что глупости? – насторожился Венька.

- Любит… не любит… плюнет… позабудет… картошка… козья ножка… вздохи при луне…

- Ну, давай теперь ты, Матрёна, - разозлился домовой, - Умную мысль скажи!

- Я уже говорила, никто не слушал.

- А ты ещё раз скажи!

- Мечта Вениамину Ивановичу нужна для полёту.

- У меня есть! – выкрикнул Венька, - Синее море!

- Нормальная нужна.

- У меня нормальная!

- Это тебе так кажется… по малолетству и неразумности. Сам не знаешь, о чём надо мечтать.

- Мечтать надо о великом, - согласился с Матрёной Добрыня.

- Хочешь, как я, водолазом стать? – заискивающе заглянула Веньке в глаза бабка Нюра, - Чтобы вместе в гидрокостюм залезть, скафандр напялить…

- Скафандр у космонавта, - возразил Добрыня, - Кстати, хорошая мысль! Может, тебе, Вениамин Иванович о космосе помечтать немножко? Или, как я, о мухах?

- Чего о них мечтать? – возмутилась бабушка Серафима, - Мух и без твоих мечтаний везде навалом!

- Так я ж мечтаю их всех перебить! Чувствуешь разницу? Ощущаешь?

Серафима разницу не ощущала и не чувствовала.

- Ты бы, Вениамин Иванович, побольше об уроках мечтал, - посоветовала она Веньке, - об оценках отличных, грамотах всяких и примерном поведении.

Предложенная Серафимой мечта была, конечно, великой и практически несбыточной. Но брать её на вооружение Веньке почему-то совершенно не хотелось.

- Может, я всё-таки про море немножко помечтаю… синее… солёное… жёлтый песок на берегу.

- Глупости! – возразила Матрёна, - Давай лучше, как я, балериной…

- Я мальчик. Какая ж из меня балерина?

- А какой из Нюрки водолаз? Тут так мечтать надо, чтобы не сбылось! В этом вся хитрость!

«Зачем тогда она вообще нужна, мечта эта? – печально подумал Венька, - Если не сбудется…»