Летучий самозванец

— Виола Ленинидовна, вы, вероятно, юрист? К медицине не имеете отношения? Постараюсь объяснить доступно. Сердце бьется в определенном ритме, иногда он нарушается. Существует большое количество причин, от которых может возникнуть аритмия. Допустим, вас сильно напугали или обрадовали. Сердце отреагировало на стресс, но справилось, вернулось к нормальной работе. Если с вами такое случилось один раз, пугаться не стоит, пойдите к врачу, посоветуйтесь, но это не болезнь. Нарушение ритма может спровоцировать даже сильный удар в грудь…

— Так чем страдала Ирина? — Я не слишком деликатно вернула академика к интересующей меня теме.

— Аритмией неясного происхождения, — отчеканил Брюсов. — Девочку лечили как могли, но успеха не достигли. В конце концов, я осторожно намекнул Екатерине, что прогноз не очень лучезарен. У Поповой начался пубертатный период, усиленный рост организма способен спровоцировать обострение болезней, до тех пор дремавших. Очень часто, например, эпилепсия дает первый приступ в период полового созревания.

— То есть у Иры внезапно останавливалось сердце? — Я решила докопаться до сути.

— Ну, в принципе да, — подтвердил Тимофей Андреевич. — Поймите: Ирочка жила под дамокловым мечом. Сегодня ее спасут, завтра тоже, а через месяц ей станет плохо по дороге из школы домой, и все. Вшить ей кардиостимулятор мы не могли, имелись стойкие противопоказания.

— Спасибо, — протянула я. — Вы же не откажетесь дать официальную справку о состоянии здоровья Поповой?

— С удовольствием помогу следствию, — воскликнул Брюсов.

Слова «с удовольствием» не очень подходят к сложившейся ситуации, но я знаю, что многие врачи отгораживаются от пациентов стеной, не разрешают себе испытывать эмоции, когда больного увозят в морг. Не стоит осуждать подобное поведение, доктор пытается сохранить собственное психическое здоровье. Нужно аккуратно закруглить беседу.

— Огромное спасибо за помощь. Вероятно, выписка из истории болезни не понадобится, мы вас более не побеспокоим. Прозектор обнаружит патологию.

— Ничего он не увидит! — воскликнул Брюсов.

— Вскрытие не оставляет тайн, — мрачно буркнула я.

Тимофей Андреевич издал странный звук, похожий то ли на кашель, то ли на чихание.

— Виола Ленинидовна, представьте себе медный шнур, абсолютно целый, по нему течет ток к лампе. Что случится, если подача электричества прекратится? Свет потухнет, но проводкато останется исправной. Сердце Иры, ее сосуды не имели патологии, девочке сделали много исследований и не выявили никаких отклонений.

— Так от чего основная мышца переставала качать кровь? — изумилась я.

— Нет ответа, — грустно констатировал Брюсов. — Медицина в случае Поповой оказалась бессильна. Да, Элеонора Сергеевна? Заходите, присаживайтесь. Извините, у нас запланировано небольшое совещание.

— До свидания, — тихо произнесла я.

— Ну, в моем случае лучше сказать — прощайте! Надеюсь, вам никогда не понадобится консультация кардиолога, — завершил беседу Брюсов.

Я осталась сидеть с мобильным в руке. Ира Попова страдала неизлечимым заболеванием, а по внешнему виду девочка казалась здоровой. Она не выглядела изможденной, обладала хорошим аппетитом: сидя за столом, Ира помалкивала, но обильно накладывала еду на свою тарелку. Неразговорчивость ее происходила от стеснительности — девочкусироту пригласили в компанию взрослых, было от чего смутиться и прикусить язык, а вот желание вкусно поесть Ира маскировать не стала. Думаю, в приюте, даже очень хорошем, подают к столу очень простые кушанья. Кстати, Светлана тоже постаралась отведать от каждого блюда.

Тишину на палубе нарушили тяжелые шаги, из коридора выплыла полная, одышливо сопящая тетка лет пятидесяти. На голове у нее красовался белый колпак, дородное тело укутывал белый же халат, расходившийся на мощной груди. Несмотря на поразительно теплый сентябрь, толстуха натянула плотные колготки. Вероятно, она прятала за темнокоричневым эластиком выпирающие вены.

— Какой воздух! — бесцеремонно завела разговор женщина.

— Замечательный, — вежливо поддержала я беседу.

Бабенка взбила кончиками пальцев яркооранжевую челку и продолжила:

— Не сравнить с Москвой. Ухожу в рейс и думаю: может, продать к черту комнату в столице и купить дом в какомнибудь Панове? Ни смога, ни пробок, ни толпы, ни метро! А затем вернусь в город и понимаю: помру в деревне со скуки. Вот так и катаюсь по воде, понять не могу, чего хочу!

— Людям свойственны колебания, — кивнула я, вставая. — Извините, пойду, почитаю в каюте.

— Вилка, ты меня не узнала? — неожиданно жалобно произнесла толстуха. — Я Маргарита.

Я еще раз окинула взглядом повариху, но в голове не родилось ни малейшего воспоминания.

— Маргарита? Чтото зрение меня подводить стало, очки пора заказывать. Мы встречались?

Незнакомка сняла колпак, взъерошила плохо покрашенные, испорченные химической завивкой волосы и предприняла новую попытку:

— А так?

Я испытывала неудобство. Тетенька явно предполагает, что сейчас с воплем: «Риточка! Какая радость!» — я повисну у нее на шее.