Летучий корабль

— Да как иначе-то, башка твоя еловая… Царь ить самолично полномочия следствию боярскому, альтернативному при всех отписал. А раз они всю покражу возвернули, то ихняя власть и ихняя сила! Бояре на Гороха всей толпой так насядут, он и не рад будет, а прикроет всю службу сыскную, милицейскую. Э-эх, что говорить… Сперначала дело это наперекосяк шло, вот так и под конец всем нам боком вышло!

— Ой, мама дорогая-я… Да нешто и вправду все отделение закроют?! А, Никита Иванович?

Я молчал. Яга, резко встав, с нарочитым грохотом начала убирать со стола. Наш парень присел в уголок у печки и, братски обнявшись с бабкиным котом, ударился в тихую-тихую панику. Через пару минут в горницу заглянул Еремеев.

— Пойдем, сыскной воевода, государь зовет.

— Да, помню, Митя докладывал, — очнулся я. — Идем, нам надо кое о чем договориться на вечер.

— О чертежах найденных слышал уже?

— Слышал, а ты не в курсе, как они к ним попали?

— Нет, — Фома почесал в затылке, — а только какая ж теперь разница?

— Разница очень серьезная… Подумайте хорошенько, могли ли Груздев с Псуровым отобрать чертежи у самого Кощея?!

Над моими словами призадумались все, даже Митька. Потом все трое отрицательно покачали головами…

— Вот именно! Я уж не знаю, какую удобоваримую версию они преподнесли царю, но твердо убежден в одном — чертежи Кощей отдал добровольно. Подкинул на дорогу, подложил в карман, подбросил в окошко, как угодно…

— Дак… зачем же? — первой сориентировалась бабка.

— Зачем? Хороший вопрос… Думаю, что это значит только одно — преступникам они больше не нужны!

Вряд ли мои товарищи по службе сразу поняли, что это означает. А в моей памяти мгновенно всплыл утренний визит на двор кожевенной лавки, высоченный сарай и гора стружек у забора… Кощей не уходил потому, что строил корабль! Скорее всего, отец Кондрат, уезжая, благословил город. Может, прочел какие-то охраняющие молитвы у ворот или что еще… Гадать можно долго, я не силен в специфике церковных премудростей. Однако вот что важно — проникнув в столицу, Кощей Бессмертный уже не мог ее покинуть. Неведомая сила божественного слова замкнула цепь и опоясала городские стены непробиваемой преградой. Но злодей не был бы злодеем, если бы не сообразил рискнуть, попытавшись построить летучий корабль здесь же, на месте, и вот тогда уйти небом. Воспарив над Лукошкином, он легко удерет под облаками в любую сторону, и никто не сумеет его удержать. Если чертежи ему больше не нужны, то именно в преступном мозгу Кощея могла зародиться идея, как избавиться от такой важной улики да еще и бросить тень на «беспомощных» работников ненавистной милиции.

— Никитушка, — до Бабы Яги все всегда доходило в первую очередь. А может, бабка просто умела читать мысли… — Когда ж это будет?

— Сегодняшней ночью, днем он не посмеет, — пояснил я. — Пора нанести превентивный удар. Фома, возьми ребят, пусть ненавязчиво патрулируют все улочки и закоулки, прилегающие к кожевенной лавке. Если увидишь… Олёну… В общем, ничего не говори, ни в какие разговоры не пускайся. Это важная и предельно секретная операция. К Гороху я схожу сам…

— Ну уж нет! — Яга решительно взялась за головной платок, поправила узел и непререкаемо заявила: — На царский двор идем вместе. Я тебя, голубя безвинного, одного на растерзание боярскому самодурству ни в жисть не отдам… и не надейся!

— Ладно, уговорили, — улыбнулся я, но тут подал жалобный бас забытый у печи Митька:

— А я? Мне-то чем заняться велите? Нешто мне доверия меньше, чем вон стрельцу распоследнему… Их на дело берут, а я тут кирпичи спиной греть буду? Обижаете сироту недокормленного-о-о…

— Всё! Без слез! — Я хлопнул ладонью по столу и постарался говорить как можно мягче: — Извини, погорячился… Значит, так, Митя… для тебя у меня самое важное, самое сложное и самое опасное задание.

— Ага… — счастливо разинул рот наш деревенский валенок, Еремеев с бабкой отвернулись, чтобы скрыть улыбку.

Я продолжал:

— Тебе предстоит тайно сбегать в храм Иоанна Воина, выяснить, когда вернется отец Кондрат, найти меня и доложить. Все понял?

— Все, батюшка Никита Иванович! — клятвенно подтвердил он. — В храм сбегать, про отца Кондрата спросить, вам подробно обсказать.

— Молодец, исполняй.

— А только вот… че ж тут опасного-то?

Я шумно вздохнул и объяснил еще раз для особо догадливых:

— Если Кощей или его подручная поймут, что мы ищем отца Кондрата, то сразу смекнут что к чему. Они ударятся в бега, а мы будем вновь разводить руками. К тому же гонцов в этом случае обычно просто уничтожают…

— Так… вот оно как, значит… Это меня, стало быть, и изничтожить могут?!

— Не изничтожить, а уничтожить, Митя… — поправил я. — Во всем остальном ты прав. Это очень горькая правда, но я надеюсь, ты нас не подведешь…

— Не извольте беспокоиться, Никита Иванович, и вы, бабуля, и ты, Фома Силыч… — Митька торжественно поклонился нам до земли. — Не подведу, оправдаю, все, как велено, справлю. Не поминайте лихом, ежели что… Письмецо матушке на деревню, так, мол, и так…

— Митька! — в голос рявкнули мы — болтуна как ветром сдуло.