1) военный корреспондент ТАСС, затем член коллегии ТАСС, парторг ЦК в ТАССе,
2) заместитель начальника штаба фронта,
3) начальник Военторга фронта,
4) военный фотокорреспондент «Комсомольской правды»,
5) фотокорреспондент ТАСС (погиб на фронте),
6) военный корреспондент «Комсомольской правды»,
7) военный корреспондент «Известий»,
8) военный корреспондент «Последних известий по радио»,
9) военный корреспондент Совинформбюро,
10) военный корреспондент «Красной звезды»,
11) военный корреспондент «Правды»,
12) старший офицер оперативного отдела штаба фронта,
13) начальник медсанчасти штаба фронта,
14) заместитель начальника политуправления фронта.
Возгласом «ура» заканчивались наши стихи. И оно же, могучее «ура», раскатилось 8 апреля 1944 года от вод Сиваша до цитадели Турецкого вала. Грандиозный тайфун наступления залпами тысяч орудий и минометов, непрерывными ударами авиации всех видов смел в прах укрепления, о которых командующий 17-й армией Гитлера Э. Енеке вещал: «Крым — на замке. В мире нет сил, способных прорвать нашу оборону. Пусть солдаты спокойно отдыхают в своих окопах».
Но отдыхать не пришлось ни фашистским солдатам, ни самому Енеке. В три дня глубокоэшелоннрованная оборона гитлеровцев была взломана армиями генерал-лейтенантов Г. Ф. Захарова и Я. Г. Крейзера.
Форсирован Сиваш, взят Перекоп. Мощное наступление развивается. Минуя бескрайние золотистые поля, селения, в которых еще три часа назад хозяйничали гитлеровцы, мчатся «виллисы» генералов, руководящих небывалой операцией, танки, отряды мотопехоты; проходит тяжелая артиллерия. Позади Армянск, Джанкой.
Решив объединиться, едем в одной машине — корреспондент «Известий» Петр Никитин и я. Мы в составе подвижного передового отряда подполковника Ленивого, быстрота и смелость действий которого никак не соответствуют его фамилии.
До Симферополя остается 50–60 километров. Внезапно на шоссе начинают рваться снаряды. Разведка доносит: в ближайшем селе Китай — вражеский заслон; на подмогу ему подходят бронепоезда. По команде Ленивого артиллерия выдвигается на огневые позиции, бронебойщики занимают оборону.
Спускаются сумерки. Над полем боя появляются наши штурмовики и истребители. Они долго кружат: в темноте можно ошибиться и ударить по своим. Так и есть, один из штурмовиков сбрасывает бомбы на нас. По счастью, они не причиняют вреда. Взлетают наши сигнальные ракеты; позиции врага окутываются дымом и пламенем. На рассвете наш передовой отряд овладевает селом Китай. Путь вперед открыт. Взят Сарабуз, пленен его комендант. Стремительным ударом взят Симферополь.
Наши войска, наступая с юга, возвратили Родине Керчь, Феодосию, Евпаторию; в три-четыре дня освобождено все южное побережье Крыма и его жемчужина — Ялта.
Успешно продвигался наш фронт. В только что освобожденном селении я «атаковал» командующего 51-й армией генерала Я. Г. Крейзера. Яков Григорьевич на ходу бросил мне: «Через несколько дней будем в Севастополе».
Однако на подходах к этому городу немцы закрепились, и в продвижении войск наступила небольшая пауза. Я уже отправил ряд больших телеграмм о боях под Севастополем и решил, что успею быстро съездить в Ялту, написать о Доме-музее А. П. Чехова.
Смеркалось, когда машина остановилась у дорогого всей стране домика. Навстречу вышла помощница Марии Павловны Чеховой — Е. Ф. Янова.
— Музей уже закрыт, — сказала она.
Стало грустно. Во мне заговорил в эту минуту не только корреспондент, но и читатель, влюбленный в Чехова. Поэтому взволнованно и горячо попросил сделать исключение.
— Я передам вашу просьбу Марии Павловне, — сказала, улыбаясь, Янова.
Через несколько минут она вернулась.
— Мария Павловна просила вам передать, что если вы действительно такой почитатель Чехова, то должны это доказать. Ответьте на три вопроса, и тогда она вам покажет дом.
Послышались шаги, слишком быстрые для женщины такого почтенного возраста, и я увидел милое, приветливое лицо Марии Павловны.
— Вы из Москвы? — спросила она.
— Нет, я приехал из штаба фронта.
Мария Павловна засмеялась.
— Я спрашиваю не об этом, а о том, в каком произведении Антона Павловича и кем говорится фраза: «Вы из Москвы?»
— Это из «Трех сестер». Вопрос Вершинину сестер Прозоровых.
— А откуда это: «Для любви одной природа нас на свет произвела».
— Оттуда же. Первый акт. Слова доктора Чебутыкина.
— А «Черт возьми, разве устроить себе эту гнусность?»
— Это из «Иванова» — реплика графа Шабельского.
— Ну что же, экзамен вы выдержали, — улыбнулась Мария Павловна.
Мы переходили из комнаты в комнату, и обо всем сестра великого писателя рассказывала с той нежностью и преданностью брату, которые помогли создать замечательный музей и отстоять его от разграбления гитлеровцами, хотя они и забрали некоторые чеховские реликвии, а некоторые испоганили.
Близко к полуночи мы втроем поужинали чем бог послал — тем немногим, что было в доме Чехова и в моем пайке.