Летописи Нэпэла

— Каждый день разлуки с тобой я отмечал на своей коже разрезом на два сантиметра в длину, на четверть в глубину. Последний я сделал позавчера. Когда мы вновь расстанемся, оставшейся части руки мне хватит недели на две. Затем узор проляжет через вены… — Император мрачно усмехнулся. Арна отвела взгляд. — Я помню те времена, когда мне казалось, что солнечный диск занимает половину неба; сейчас солнце для меня — жалкая лучистая точка на мрачном чёрном небосводе, которая вскоре и вовсе исчезнет. Я останусь один, — да я и сейчас абсолютно один! — один, навсегда, до скончания мира; я буду жить, чтобы вновь и вновь испытывать на себе предательство и безразличие друзей, которых считал лучшими, друзей-лицемеров, которые на самом деле не считали меня за друга, а держали за «одноразового» приятеля, друга на день, месяц, в лучшем случае, на год, друга, с которым можно поговорить, когда скучно, или, когда под рукой нет более интересных «одноразовых» друзей; я буду жить, чтобы умирать каждый день в муках и воскресать в ещё более страшных страданиях, чтобы снова умереть… Вновь и вновь… Год за годом… Пока настоящая смерть, — не та, что обрекает на ночной сон-пытку, — не придёт за мной… А до тех пор мне остаётся только слушать музыку прошлого, — создателей её уже нет в живых, но их творения будто зажили самостоятельно, — да натирать любимые мечи до блеска, в глубине души понимая, что придут дни, когда даже серая сталь развалится на куски, истлеет, осыплется на землю, превратившись в прах…

Что-то мелькнуло в воздухе, будто пронеслись серые человеческие тени, — это из вентиляционных труб, выступающих в нутро туннеля под самым потолком. Спустя мгновение Императора придавили спиной к холодному бетонному полу, навалились на него впятером. Нэпэл сократил мышцы спины, напряг их, — как никогда так ещё не напрягал, — и резко расслабил. Нэпэла и солдат, подмявших его под себя, подбросило от пола на добрый десяток сантиметров. Бывший штурмовик расшвырял их и опустился вниз на поджатые ноги, готовый к бою. Стальная тонкая цепь захлестнула его плечи и крепко затянулась, прижав к туловищу руки. Император ещё пытался освободиться, когда на него упала вторая, и третья…

— Лежи! Не двигайся! — прорычали над ухом. Три стилета были приставлены к горлу Нэпэла.

Император резко рванулся вперёд, дико расхохотавшись в лица противникам, солдаты еле успели отдёрнуть клинки. На коже Нэпэла появились три багровые точки, тонкими струйками из них брызгала кровь. Теперь вражеские бойцы совсем растерялись, и только пришедший спустя десять секунд по одному из проходов полковник Наглифар привёл их в чувство.

— Идиоты! — прошипел полковник. — Залепите ему проколы!

— Они думали, что я боюсь смерти! — расхохотался Император. — Я — боюсь смерти!.. Да я жажду её, ведь это избавление!

Подбежал медтехник, лихорадочно извлекая из чёрной кожаной сумки с серебряными костями и черепом на боку клейкие бинты. Стал возле императора на колени. Нэпэл прижал подбородок к груди, оскалился. Клацнул зубами, когда доктор попытался приблизить руки.

Девушке, которую он любил, он был безразличен. Тогда он и понял, что физическая боль, — это спасение от куда большей боли, боли духовной, которая куда как болезненнее. Чтобы уйти от мучительных дум, забыться в себе, спрятаться от страшного настоящего, он стал причинять себе физическую боль. Он подставлял себя под вражеские удары, каждый раз надеясь, что рефлексы откажут, и сталь или свинец противника поразят его насмерть, и избавят от адовых мук жизни… Он лез в самое пекло, в эпицентр боя, туда, где жизнь воинов в среднем равнялась двум секундам, туда, где они превращались в багровое месиво, но выходил из схваток невредимым, почти всегда… Он жаждал смерти, искал её, стремился обрести в ней покой, но не мог угнаться за ней, — а может, это она не успевала схватить его за край плаща?

— Он не даёт перевязать раны! — громко пожаловался врач, обернувшись беспомощно на полковника. — Кровь течёт сильно. Он долго не продержится.

— Вколи ему что-нибудь!.. — рыкнул Наглифар.

— Только коагулянты и обезболивающее, но они не помогут надолго… — пробормотал медик, достал жестяную коробочку, полную прозрачных тюбиков. На каждом игла, на её конце — шарик цвета воска, чтобы воздух не вытравил целебные свойства разноцветных жидкостей, чтобы они не вытекли раньше, чем нужно.

Врач вогнал иглу, стал сдавливать тюбик — жидкость не желала перетекать в тело, точнее, Император того не желал. Шприц лопнул в пальцах, жёлтое лекарство выплеснулось на рукав мундира доктора. Нэпэл злорадно улыбался, глядя исподлобья на врагов.

— Он так напрягает мышцы, что из места вокруг прокола иглой выступает кровь, — проговорил врач. — Иньекцию невозможно сделать…

— Ну и чёрт с ним! — рявкнул полковник Наглифар. — Мы доставим его к Трейсу раньше, чем он умрёт, а дальше пусть они уже сами разбираются!.. Возьмите и девчонку…

Глава 8