Летописец 2

– Мы Грома-Дория вызываем эмиссара Хаоса на смертельный поединок, который состоится в день зимнего солнцестояния. Если ты не явишься в означенный срок, мы будем наслаждаться муками той самки, что носит твоего ублюдка. Мы отправим за тобой всех имеющихся в храме братьев-ратников и они найдут способ принести нам в качестве подношения твою голову. Но если ты придешь, то готовься умирать медленной смертью, ибо мы – бог во плоти, и мы желаем наслаждаться твоими муками.

– До Озерска пять дней пути, но благодаря стараниям этого старца, за мной гоняются все воины княжества, – усмехнулся я. – Если я не успею, то это будет целиком и полностью твоя вина.

– Почему наша? – удивился ангел.

– Болваны, бездумно исполняющие приказы, чьи? Твои! Значит и вина твоя.

– Старец, отзови приказ на поимку эмиссара Хаоса и одноглазого ведуна. Если мы узнаем, что по твоей вине он не явился на поединок, мы спустим с тебя шкуру. А ты, эмиссар, помни, что в поединке ты должен сражаться этим мечом. Мы собирались поймать отступника, но благодаря милости нашего Творца дарующего Свет, мы сможем упрочнить позиции и вдобавок к нему принести голову эмиссара Хаоса. Мы сказали, а ты услышал. Готовься к смерти, ничтожество!

Ангел исчез, и я остался один на один со старцем. Тот смотрел на меня, раскрыв глаза от ужаса, и потихоньку пятился к стене.

– Эй, дедок, куда это ты собрался? А кто будет писать разрешение на проезд по землям княжества?

– Ты отказался от поцелуя бога! Святотатец! Он проявил милость, но ты отверг его и за это будешь наказан, – лепетал старец.

– Ты не рассуждай, а выполняй, что велено, – распорядился я. – Учти, вы мне ответите за Баратию по полной программе. Что с ней?

– Сидит в темнице, – ответил старец.

– Данька говорил, что вы ей руки поранили?

– Она пыталась сбежать, и братья-ратники ее обезоружили, – пожал плечами дедок. – Сама виновата. Ей предлагали вести себя смирно, но она гордая воительница, вот и схватилась за мечи. Троих братьев чуть не убила…

– Чуть?

– Если бы дали возможность, то могла бы добить, но другие ратники подоспели, и она оказалась повержена, – сообщил старец.

– Перед поединком я хочу, чтобы вы посадили ее на корабль, отплывающий на берег восточных ваннов. И Баратия и моя новая спутница Элька должны отправиться к амазонкам, – заявил я.

– Если Громодор разрешит, то мы выполним это желание, – кивнул он, – а если нет, то сам понимаешь, что я не могу идти против бога.

– Понятно, – кивнул я и добавил: – Приберись тут, что ли, а я после полудня зайду. У тебя лошадь есть? Не пешком же ты в Озерск пойдешь.

– Мне надо дождаться двоих братьев-ратников, я с тобой без охраны никуда не поеду, – заявил старец.

– Что так?

– Нет никакой гарантии, что ты не попытаешься сбежать, – заявил старец.

– Дедок, как ты думаешь, если бы я хотел скрыться, стал бы я ехать в Озерск? Там же Баратия в плену и если я не появлюсь, то вы ее казните. Одноглазый ведун просил найти и спасти ее, так что, если я вернусь к ваннам, он мне этого не простит, – воскликнул я. – К тому же она носит моего ребенка…

– А мужчине много надо? Поскакал на бабе и пошел дальше. Эта амазонка не собиралась сообщать тебе о пузе, – усмехнулся старец. – Сколько баб ты уже обрюхатил? Небось по всему свету сотни детишек гуляют, а ты о них ни сном ни духом. Неужели ты думаешь, я поверю, будто такой потаскун пойдет на смерть ради очередной подстилки? Баб много, бери любую!

– С чего ты решил, что я потаскун? Почему вы все так думаете? – спросил я, вспоминая о том, что ведун так же назвал меня этим обидным прозвищем.

– А скажешь, нет? – усмехнулся старец. – По глазам видно, что баб ты любишь, а они от твоей фигуры без ума.

– Я был женат на одной женщине. Мы прожили сорок лет вместе. У меня есть дети и внуки и отправлять моего не рожденного ребенка на смерть я не собираюсь, – заявил я. Меня бесило то, что люди считают бабником. Возможно, настоящий маг Костóнтис не отличался разборчивостью в связях, но я не он.

– Ты хочешь, чтобы я тебе поверил? – со скептической усмешкой спросил старец. – Докажи мне.

Я мгновенно подбежал к нему и, схватив за горло, приподнял на полом.