Летопись Фиднемеса 1-2

– Стоп, – рявкнул неожиданно Уркам, но поскольку волкодлаки почувствовали кровь, остановиться они уже не могли. Сила бога отшвырнула их, тела звучно ударились о стены, – Я сказал остановиться…., – Уркам смотрел на упрямого пленника, лежавшего в луже собственной и чужой крови, – Я не дам тебе такое счастье – умереть, Мат Фаль, – прорычал он, поднимая корявой лапой его голову за волосы. Волшебник едва мог пошевелить разбитыми губами, напрасно пытаясь что-то ответить.

Избиения продолжались без конца до самого рассвета, вместе с которым ушли волкодлаки. Небольшой отдых в луже собственной крови днем – это все, что ему было позволено. С заходом солнца все началось заново. Уркаму зачем-то нужно было его добровольное подчинение, хотя чего проще – насильно влить в глотку человеческой крови?! Догадывался ли бог, что это на Мат Фаля не подействует, или все таки раскрыл его так тщательно охраняемый секрет? Видимо, это были только догадки, поскольку в него стали втыкать серебряные кинжалы…

– Так-так, – воскликнул Уркам, останавливая пытку, – Какая, однако, выдержка для оборотня…. И почему же на тебя не действует серебро? – Хитроумный бог решил попробовать другие методы убеждения и с восторгом обнаружил слабость Мат Фаля – железо. Скомандовав что-то Советникам, Уркам неожиданно исчез, оставив своего пленника мучиться терзавшими его догадками. Видимо, волшебник потерял сознание, а, очнувшись, понял, что его куда-то тащат. Когда движение внезапно замерло, над Мат Фалем склонился Уркам, чье уродливое лицо было словно в дымке, расплываясь перед глазами.

– У меня для тебя приготовлена особая комната. Воспользуйся моим гостеприимством и ни в чем себе не отказывай, – издевательски произнес Уркам, – Уже вскоре я получу твою клятву, – убежденно заявил бог и размашисто ударил пленника, голова которого безвольно качнулась.

Мат Фаля грубо швырнули в маленькую каморку с одним единственным крохотным окошком у самого потолка. Дверь глухо хлопнула, отгородив пленника от внешнего мира. Вначале он мог ощущать только боль в избитом теле и сломанных ребрах, и только потом обратил внимание на появившуюся и постоянно растущую боль где-то глубоко внутри, заставляя вспухать вены. ЖЕЛЕЗО!!! Вся комната была сплошь из железа, по стенам и полу разлита кровь, а в центре стояла миска. Даже не присматриваясь, Мат Фаль знал, что в ней кровь, свежая человеческая кровь.

49.

Теперь казалось, что долгие годы тренировок прошли напрасно. Манонос не подготовил его и к малой толике той боли, которая теперь окутывала его, заставляя кататься по полу и рыдать сквозь искусанные губы. И он знал, что эта боль исчезнет только тогда, когда он произнесет клятву верности Уркаму. Но вслед за этим придет иная боль – боль от предательства, и неизвестно, не будет ли она больше.

Избитое тело и переломанные кости в какой-то мере спасали, отвлекая. Однако во рту все пересохло, хотелось не просто пить, организм требовал питания, чтобы выжить. В таком состоянии ему вряд ли бы помогло что-то иное, чем кровь. Он будет умирать, медленно и очень мучительно.

Время, казалось, застыло. Мат Фаль, стремясь сохранить остатки сил и дать зажить ранам, был вынужден обернуться волком. Вокруг была только боль. Запах крови становился невыносимым, а Советники периодически подставляли новые миски со свежей кровью, усиливая мучения. Оборотень лежал на полу, пристально глядя на миску. Он потерял ощущение места и времени, и чувствовал, как последние крохи человечности покидают его ослабевший разум. Пленник стал зверем, который знал одно: ему нужно вылакать эту сладкую тягучую кровь. Тогда он перестанет голодать и получит свободу….

В маленькое оконце проник свет полной луны. Вой разнесся по комнате-тюрьме и вылетел в окрестный лес. Мат Фаль поймал себя на том, что его нос почти уткнулся в миску. По-звериному ворча, оборотень отполз и забился в дальний угол, но по-прежнему не сводил глаз с такой притягательной миски, будто в ней сосредоточилась вся его жизнь.