Летопись Аляски

Скрипели дубовые ворота крепости Росс, распахиваясь перед гостями. Тринадцать пушек стерегли крепость. Внутри укрепления стояли дом Ивана Кускова, общая казарма, склады. Двадцать пять русских людей жило в Россе в 1818 году вместе со ста алеутами-звероловами. Русские и алеуты дружили с местными индейцами, ходили в гости к ним, без боязни оставались у них на ночлег, сообща охотились на диких коз в Береговых горах. Старшина индейцев Валенила хранил в своей хижине флаг с корабля «Камчатка»; индеец поднимал этот флаг над утесами залива Румянцева. Тойоны побережья Росса – Амат-тин и Гем-ле-ле уверяли русских в дружбе и выражали довольство тем, что они были защищены от нападения враждебных племен. В то же время потомки Писсарро в миссии Сан-Франциско жили в непримиримой борьбе с индейцами. И не только индейцев заковывали в кандалы отцы францисканцы. Однажды испанцы взяли в плен алеутов из Росса, пытали их, как во времена инквизиции, принуждая воспитанников Баранова принять католичество и перейти на службу к испанцам. Известно, что один из алеутов Росса умер от нестерпимых пыток, но не нарушил присяги. Об этом рассказали Баранову остальные русские и алеуты, которых удалось выручить из испанского плена. В Новоархангельске они показывали следы истязаний, которым они подвергались в монастырских застенках Калифорнии.

Вместе с тем калифорнийские монахи заискивали перед русскими. Монахи встречали гостей из Русской Америки колокольным звоном, как это делал отец Хуан в миссии св. Карла, или пушечными салютами со стен глинобитных крепостей. В те времена в Северной Калифорнии насчитывалось до двадцати францисканских миссий. Здесь все дышало средневековьем, показной пышностью, под которой скрывались нищета и убожество. Губернатор Новой Калифорнии сиятельный дон Пабло Винценто де Соло очень был рад, когда Баранов прислал сиу в подарок русские дрожки с хомутом, дугой и сбруей.

Монахи и королевские чиновники ничего не смогли сделать для овладения богатствами Калифорнии. Василий Головнин негодовал при виде сирой миссии Сан-Франциско, убого стоявшей на берегу залива, который бы мог быть одним из лучших портов мира. «Здесь бы надлежало быть главному областному городу...» – писал Головнин. Столицей королевской Калифорнии был тогда такой же захудалый Монтерей, перед которым Охотск казался огромным городом.

Русская предприимчивость толкала людей Росса на постройку верфи, где были спущены на воду первые корабли. Кусков посадил в землю Росса черенки винограда из Лимы. Картофель у Кускова собирали дважды в год, скот имел подножный корм в течение круглого года. Земледельцы Росса выращивали редьку, вес которой превышал один пуд. Сеяли пшеницу и ячмень. Шестьдесят коров, большое стадо овец, лошади и свиньи – все это было в Россе через пять лет после его основания. И росли «фермы» Росса на земле Калифорнии. Мы даже не знаем в точности, где именно стояли эти русские избы, огороженные частоколами. Историки Калифорнии у себя в Сан-Франциско гораздо больше, чем мы, осведомлены о русском прошлом страны. По их расчетам выходит, что «ферм» Росса было очень много. Нам хорошо известно, что па Ферлонских камнях, недалеко от миссии Сан-Франциско, почти у парка Золотых Ворот современного города, Иван Кусков добыл за шесть лет около девяти тысяч котиков. Здесь было постоянное поселение звероловов Росса. А сколько таких поселений было разбросано еще в горах, на морских берегах, на пашнях и лесных промыслах? Боязнь русского влияния заставляла отцов францисканцев закладывать новые и новые миссии вокруг залива Сан-Франциско. Но Сысой Слободчиков без рупора мог переговариваться с испанскими монахами из своего бревенчатого убежища у Золотых Ворот. Вряд ли это обстоятельство нравилось его преподобию Мариано Пейерасу, президенту монастырей ордена св. Франциска.

Полинезиец Каду сопровождал в те годы А. Шамиссо, исследовавшего Алеутские острова. Алеутский тойон разводил хлебное дерево и сладкий картофель на Гаваях. Якут Бурцев строил и чинил корабли в Новоархангельске. Креол Устюгов составлял карты севера Аляски.

Какая смесь одежд и лиц,
Племен, наречий, состояний!

В Новом Свете звучит громовое слово Державина, как прозвучит скоро голос Пушкина, которого Аляска знала, как знала и творения Гоголя и других русских гениев. Росли библиотеки на Кадьяке и в Новоархангельске. Баранов мог читать в «Вестнике Европы» перевод Николая Полевого о путешествиях Александра Макензи, ибо лучшие русские журналы привозились ежегодно в Русскую Америку.