69. Переправившись через Геллеспонт, император с возможной поспешностью достиг областей Лидии и расположился лагерем около Сард. Когда войско персидского султана было рассеяно, он, имея сердце робкого оленя[165], как сказал бы поэт, оставил свою страну и явился беглецом к императору. Этот принял его дружески и, одарив как его, так и бывших с ним подарками, отпустил в свою страну и дал им небольшой отряд до 400 человек. Начальником над этим отрядом сделал бывшего тогда приммикирием царского двора Исаака Дуку, которого звали еще Муртзуфлом, — так прозвали его породу люди, привыкшие в шутку давать прозвища. Персидский султан, желая отблагодарить императора, подарил ему город Лаодикию, в который и введен был римский гарнизон. Но обладание этим городом было непродолжительно: он опять перешел к мусульманам; римлянам не было никакой возможности удержать его в своей власти. Не имея сил бороться с татарами, султан, посоветовавшись со своими вельможами, вступил с ними в переговоры и соглашение. Мусульмане подчинились татарам и сделались их данниками. А Михаил Комнин Палеолог[166], о котором часто мы упоминали, взяв с императора клятву насчет своей безопасности, возвратился к нему, восстановлен был в своих правах и получил все свое имение.
70. Прошло несколько дней, и император очень подробно узнал о смутах на Западе и о том, что большая часть областей занята бунтовщиком Михаилом и что нужно для восстановления спокойствия послать с войском стратега, и он избрал Михаила Комнина[167], дав ему македонский отряд, незначительный по числу и незавидный по качеству. Михаил (так как противиться императорскому повелению было невозможно), взяв этот мизерный и вовсе не воинственный отряд, достиг Фессалоники и, отсюда перейдя Вардарий, который древние называли Наксием[168], соединился с Михаилом Ласкарисом, и после общего совещания оба вместе двинулись к Веррэе не с тем, чтобы завоевать ее (потому что сделать этого они не могли), а чтобы поживиться около нее добычей. И действительно, они много награбили, угнали, например, так много скота, что нелегко было пересчитать. Но в то самое время, когда они занимались грабежом, начальник сервов, человек вероломный и незнакомый с чувством благодарности к людям, сделавшим ему добро, но из малой корысти готовый отвергнуть дружбу и растоптать ногами бокал[169], узнав о бунте изменника Михаила, собрал до тысячи человек войска и послал его против римских областей. Миновав Коцавию, его воины начали грабить места в окрестностях Прилапа. Скутерий Ксилей, находившийся в то время со своим отрядом близ этой крепости, как скоро узнал, что войско сервов грабит и жжет страну, то, как человек, не знающий военного искусства и совершенно не имеющий воинской опытности (он не держал даже и соглядатаев, чтобы издалека знать о движении неприятелей, и не умел правильно расположить войска), позволял всякому, кто как хочет, делать нападения на сервов. Таким образом, отделяясь от строя небольшими кучками, его воины попадали в руки сервов, далеко превосходивших их численностью. И одни из них сделались жертвами меча, другие схвачены и уведены в узах. Наконец, и сам Ксилей Скутерий, с оставшимся у него войском напавший на сервов, едва спасся бегством, уходя от преследовавшего его неприятеля по горам, холмам и утесистым местам. Таким образом, отряд, находившийся близ Прилапа, рассеялся, а мы опять заключились в Прилапе и были как будто взаперти.