Летопись 2 (СИ)

  Алексей добирается до края контейнерного города. До рубки остается метров десять, не перепрыгнешь, даже если разбежаться. Но если считать до площадки, огороженной фальшбортом, получится примерно три с половиной. Тоже немало, но если как следует разогнаться, то получится. Алексей подтягивается на руках, осторожно выглядывает. По верху бродят часовые, настороженно заглядывая в каждое отверстие. Некоторые вовсе опустились на колени и смотрят вниз, в промежутки между нагромождением контейнеров. Они так внимательны и сосредоточены, что Алексею до щекотки захотелось подойти и надавать пинков под зад всем глядельщикам. Увы, нельзя - подстрелят. Но вот тому, кто ближе всех, надо дать пинка обязательно. И автомат забрать, старательный болван даже в руках оружие не держит, положил рядом и пялится вниз, будто чудо должно явиться.

  - Щас ты узришь свою "чуду"! - цедит сквозь зубы Алексей.

  Словно гигантская ящерица он ползет по нагретому солнцем железу, грязные пятки и обтянутый штанами тощий зад охранника приближаются со скоростью такси, спешащего к одинокому пассажиру. Пальцы левой руки плотно обхватывают приклад автомата, правый кулак отправляет не в меру бдительного стражника в полет. Автомат летит за спину, Алексей разбегается и прыгает. К счастью, контейнер находится выше надстройки, а прыгать сверху вниз всегда проще. Короткий перелет завершается чувствительным приземлением с перекатом и впечатыванием в железную стену рубки, от которого звенит в ушах и громко хрустит в спине. Острая боль пробивает от затылка до задницы и заканчивается коротким треском и щелчком. "Позвоночник сломал! - мелькает мысль, но сменяется трезвым рассуждением, - да ну на фиг, чему там трещать-то!" Встает на четвереньки, на железный пол сыплются кусочки пластмассы и погнутые железки. Последним падает согнутый в дугу затвор с отломанной рукояткой.

  - Бл...ь, чтоб я еще раз взял в руки пиндосовское оружие! - в сердцах произносит Снегирев, снимая со спины то, что недавно называлось автоматической винтовкой. На ремне болтается согнутый ствол, искореженная ствольная коробка с пистолетной рукояткой без спускового крючка и намертво зажатый магазин в отверстии для подачи патронов. В это мгновение из-за угла выскакивает человек с оружием наизготовку. Алексей швыряет автомат, неизвестный наступает на него. Кусок штампованного железа и пластмассы скользит по металлическому полу, как роликовая доска по асфальту. Мужик с оружием шлепается на пол, как жаба на песок, высоко задирая ноги и растопырив руки, автомат выскальзывает из рук. Ни секунды не медля Снегирев бросается вперед, на ходу подхватывая оружие. Удар прикладом дробит череп, указательный палец ложится на спусковой крючок, приклад упирается в плечо. Короткий взгляд на указатель режима огня сообщает, что автомат готов к непрерывной стрельбе. Слышен нарастающий топот, металлический пол гудит и вибрирует. Алексей в кувырке уходит в сторону, спина упирается в фальшборт, в прорези прицела возникают фигуры бегущих навстречу людей с оружием. Длинная очередь на уровне пояса сметает толпу, кровь брызжет на рубку, по полу растекаются кровавые лужицы. Стихают выстрелы, наваливается тишина. Алексей торопливо меняет пустой магазин, оглядывается. На плоской крыше контейнерного города никого не видно, откуда-то снизу доносятся приглушенные расстоянием крики и выстрелы. Осторожно, брезгливо перешагивая через растущие на глазах лужи крови, идет вперед. Дверь в рубку приоткрыта. Когда остается пара шагов, Алексей останавливается - прямо у порога лежит труп. Пули вдребезги разнесли череп и порвали шейные сосуды. Кровищи натекло - ступить некуда, даже дверь залита коричневой жидкостью, с порога медленно и надменно стекает густая кровь, а прямо под ногами валяются ошметки мозга и глаза. А духан какой!

  "Вегетарианцем стану, - решил Снегирев. - Вот выберусь из этого дерьма и стану кушать салат из одуванчиков, морковные котлеты и протертый суп из чечевицы. Никаких колбас, особенно кровяных!"