Летопись 2 (СИ)

  Изнутри потолочный люк открывался простым нажатием, а вот чтобы попасть обратно, надобно приложить хозяйскую ладонь к считывающему устройству. Алексей решает проблему просто - сует в щель сложенный коврик. Теперь проблем с возвращением не будет. В церквушке тихо и пусто, прихожане на этом корабле либо заняты своими делами, либо их вовсе тут не существует. А может, сегодня нет службы, бывают же и у священников выходные дни! Тихо звенит засов, входная дверь бесшумно раскрывается, дневной свет раздвигает полумрак комнаты. Врываются шумы и запахи - крики чаек, возгласы людей, свежий воздух и вонь подгорелой еды, а также кислый запах старой мочи, блевотины и разлагающегося мяса. "Местечко то еще! - мелькнула мысль. - Бульвар Капуцинов наизнанку".

  Контейнерный город на палубе авианосца относительно невысок, всего лишь три ряда железных ящиков вверх. Можно было бы и больше, но тогда обзор с рубки управления будет затруднен. Контейнера уложены ровно, только слегка выступают углы. На верхние этажи ведут приставные лестницы. Улицы - промежутки между контейнерами просматриваются от начала и до конца. Если взглянуть вверх, то, помимо молчаливых часовых на крышах, можно увидеть натянутые провода, по которым медленно скользят видеокамеры, причем провода висят точно над промежутками между контейнерами. Все это Алексей увидел, высунув голову в дверной проем. Долгий плен - сначала у Шарля, затем у Мордерера - научили оценивать обстановку быстро и точно.

  - А городишко-то похож на лагерь! - подумал вслух Алексей. - Случись что - мосты поднимут, зажгут прожектора - вон сколько понатыкано! - всех загонят в контейнера. Объявят комендантский час и охранники на крышах станут стрелять по всему, что движется. Вообще-то толково!

  Поколебавшись мгновение, Алексей сходит с порога. Подошвы солдатских ботинок касаются палубы, узкий луч солнца упирается в лицо, заставляя прикрыть глаза и отвернуться. Какой-то шорох и непонятные щелчки раздаются над головой, Алексей чувствует приближение чего-то странного. Инстинкт самосохранения понуждает броситься назад, но проклятое любопытство пересиливает - Алексей поднимает взгляд и тотчас грубая веревочная сеть падает сверху, как куль с мокрым бельем, заставляя присесть и закрыться руками. Глухо звенят по стальной палубе железные болванки по краям, стягивающий трос захлопывает сеть понизу и тянет вверх. Алексей рефлекторно сгибает спину и прижимает подбородок к груди, поэтому удар о палубу получается безболезненным. Сетка взмывает вверх, к голубым небесам, будто пушечное ядро - мимо проносятся рифленые бока контейнеров, вымазанные синей и коричневой краской, злобно скалятся полураскрытые дверцы, мелькают бледные лица обитателей. Сетка вырывается из тесноты контейнеров на сияющий простор, ослепительное солнце поливает жаром, морской ветер дует сильно и весело. Подъемная сила слабеет, стремительный взлет сменяется полетом по кривой. Контейнерный город мчится внизу конвейерной лентой, веревки больно врезаются в тело. Движение замедляется, сетка снижается, наплывает серая громада рубки управления. Сквозь квадратные иллюминаторы можно разглядеть смеющиеся лица людей, которые оживленно жестикулируют и что-то говорят друг другу.

  Полет прекращается, сетка начинает раскачиваться на неподвижном тросе. Алексей закрывает глаза, тело расслабляется, обостряется слух. Понятно, что его похитили, вчерашнее путешествие в толпе зевак на мосту не прошло даром. Сетка качается на ветру, словно гамак, морской бриз ласково обдувает со всех сторон, не давая сердитому солнцу обжечь кожу. "Посмотрим, что дальше будет, - думает Алексей. - Если похитили, то убивать не станут, разве что плюну в морду главному похитителю или его бабенку пожмакаю как следует. Похоже, надо переходить к ночному образу жизни!" Сетка ползет вниз, жесткие пальцы цепляются за веревки, пахнет немытыми подмышками.

  - Уснул, что ли? - недовольно бурчит хриплый тенор.

  - Отрубился. Не летал ни разу! - уверенно отвечает пропитой баритон.

  По легкому сотрясению веревок Алексей понял, что его распутывают. Путы спадают, тень заслоняет солнце.

  - И чё теперь, тащить его? - выражает недовольство обладатель тенора.

  - Ну, дай понюхать свои трусы, - предлагает баритон. - Взбодрится?