Летопись 1 (СИ)

  – Бери пулемет, трус!!! – кричит Снегирев так, что срывает голос и последнее слово фразы сливается в утробный рык. Ожившие пальцы сжимают рукоять, палец ложится на спусковой крючок, левая рука удерживает ствол за скобу. Но вскочить и принять позу рэмбы из популярного старого фильма не получилось. Пулемет оказался неожиданно тяжелым, даже странно, как невысокий солдат с ним управлялся. Алексей невольно оглядывается на лежащего без движения парня, с удивлением замечает что крови нет, вообще ран не видно! Только из шеи под скулой торчит знакомый шип, вонзившийся точно в то место, где проходит сонная артерия. Павианы, даже человекоподобные, не умеют стрелять ядовитыми шипами! По телу пробегает холодная волна. Напрягая все силы Алексей Павлович пытается вскинуть ствол повыше, от усилий ноги подгибаются. Они бы вовсе разъехались на мягкой земле, но альпинистские шипы не дают. Палец невольно жмет курок и пулемет послушно изрыгает железо и пламя. Сноп огня вырывается из ствола, приклад толкает в плечо и оружие в точном соответствии с законами физики неудержимо задирается к небу. Алексей Павлович в панике хочет удержать пулемет, но не получается, он сильнее! Черное тело заслоняет небо, Снегирев поднимает взгляд – здоровенная, как осенняя свинья, полуобезьяна-получеловек, летит прямо на него, вытянув когтистые лапы, пасть разинута и клыки вот-вот разорвут в клочья. Продолжая стрелять, пулемет задирается выше и Алексей Павлович видит, как пули вырывают из туловища обезьяны куски мяса вместе со шкурой, грудь покрывается кровавыми дырами. Пули пробивают голову, кроша клыки и лобную кость, как сосульки. Волосатая тварь умирает в прыжке и Снегиреву остается только сделать шаг в сторону, чтобы не быть сбитым с ног. Нога упирается во что-то, Алексей Павлович теряет равновесие и только большой плоский камень спасает его от позорного падения. Пулемет умолкает, сошки касаются каменного стола, Алексей Павлович упирается боком и замирает на месте. Чуть ниже, по тропе торопливо карабкаются на четвереньках мутанты. Они мельче и не такие прыгучие, как те, что нападали первыми, но не менее опасны. До них всего два десятка шагов, раздумывать некогда. Приклад упирается в плечо, палец жмет на спусковой крючок. Снегирев расстреливает противника короткими очередями, интуитивно понимая, что непрерывная пальба проку не принесет. Тварей буквально сметает с тропы, мертвые тела катятся кубарем вниз, оставляя пятна крови и клочья шерсти. Справа в кустах краем глаза замечает шевеление, пулемет поворачивается… из высокой травы выскакивает Волошский, держа за руку Наташу. Следом за ними шустро ковыляет на трех лапах мутант, морда и грудь в крови, передняя лапа прижата к груди, в когтях зажат клочок камуфляжной ткани.

  Снегирев короткой очередью срезает полголовы, длинной прочесывает заросли, в которых заметно движение. Пули летят в опасной близости от Волошского и Наташи, но они не обращают внимания. Пробегая мимо, доктор наук замечает Снегирева, поднимает большой палец вверх. У Наташи округляются глаза и даже рот открывается от удивления – видимо, девушка никак не ожидала увидеть Алексея Павловича бойцом.

  … мало иной раз надо, чтобы изменилась жизнь! Взгляд, мимоходом брошенное слово. Или возглас, короткая фраза. Даже молчание. Человек, мгновение назад умиравший, встает. Пропадает страх перед смертью. Раны заживают, мышцы наливаются силой, зрение и слух обостряются. Растерянное стадо трусов и слабаков превращается в непобедимую армию и враги, казавшиеся несокрушимыми, отступают в панике. Раны победителей заживают на глазах, побежденных убивают даже царапины. Человек не просто так появляется на свет, он рождается в крови и боли, живет на краю, ибо грань между жизнью и смертью почти не видна. Только трус и негодяй хочет умереть в постели, в окружении алчных родственников, изнемогающих от желания прибрать к рукам как можно больше и не делиться ни с …

  Остатки ничтожного страха за собственную жизнь пропадают. Отовсюду слышны выстрелы, солдаты отражают нападение. Сверху взревывает двигателем вертолет, несущий винт рвет воздух в клочья. Пора уходить – понимает Алексей. Пулемет заметно полегчал, опустевшая лента волочится по земле и путается под ногами, из зарослей появляются новые твари. Солдаты отступают к вертолету, отстреливаясь короткими очередями. Алексей швыряет пулемет за спину, коробка больно упирается железным углом в лопатку. Пулеметчик лежит без движения, лицо белое, словно обсыпано мукой, глаза полузакрыты, по телу пробегают волны дрожи. Нельзя бросать солдата, он еще жив! Алексей подхватывает парня, просунув руки подмышками и тащит по склону вверх. Взгляд невольно останавливается на проклятой игле, которая торчит из шеи. Снегирев зубами вырывает шип, рот наполняется горечью, язык и десны немеют. Яд проникает через кожу! – запоздало понимает Алексей, но уже поздно.

  – И черт с ним! – злобно бурчит Снегирев. – Один раз не сдох и второй выкарабкаюсь.