Летопись 1 (СИ)

  – Вы совершенно правы, Алексей Павлович. Человечество всегда делилось на две части – управляющих и выполняющих. Иначе общество разумных существ не может функционировать. Рожденных повелевать мало, один на миллион, если не меньше. Согласитесь, глупо и чрезвычайно расточительно не использовать данные природой таланты во благо.

  – Нельзя не согласиться, – со вздохом отвечает Алексей. – Но благо понятие конкретное, а не отвлеченное.

  Мордерер садится в кресло, словно восходит на трон – неторопливо, с высоко поднятой головой. Спина прямая, длинные пальцы обнимают подлокотники, выражение лица непроницаемо.

  – Ваше благо, господин Снегирев! И ваших соплеменников! – гремит голос. - Но не тех, что топчут землю в поисках пропитания и примитивных развлечений, а тех, кто поведет человечество дальше. Тех, кто поднимет его на новую ступень.

  Дрожь земли прекратилась, с потолка перестал сыпаться песок и камешки. Шелк диванной оббивки приятен на ощупь, сиденье и спинка мягко упираются в тело, словно обнимают. Откуда-то изнутри идет тепло, как будто в глубине дивана спрятан обогреватель. Алексей успокаивается, кровь перестает носится по жилам, как сумасшедшая, адреналин испаряется.

  – Знаете, за свою не очень продолжительную жизнь я не встречал людей, которые не хотели бы идти дальше и подняться на новую ступень. Это общее стремление, понимаете? И нет никакой необходимости вести и поднимать – сами все сделают.

  – Люди глупы, легкомысленны и ленивы, – возражает Мордерер. – Им нужен поводырь, пастырь. Вождь, стоящий во главе команды единомышленников!

  – Да было все это много раз! – отмахнулся Алексей. – И пастыри, и вожди… Идеологии вырождаются в примитивные верования, пастыри становятся бизнесменами, вожди превращаются в диктаторов и бизнесменов по совместительству. ВСЕ БЫЛО! Тянули в одну сторону, в другую, а человечество идет своей собственной, никому неведомой дорогой, посмеиваясь над мышиной возней императоров, вождей и пророков. Хотите наступить на грабли и мне предлагаете?

  – Вы все еще человек, – задумчиво произносит Мордерер. – И рассуждаете, как человек. Отрекитесь от своей человеческой сущности, ибо она примитивна и ограничена. Вы – другой, но пока этого не осознаете. Поймите – все предыдущие попытки провалились только лишь потому, что вести человечество брались такие же ограниченные люди. МЫ – ДРУГИЕ!

  – Все объявляют себя другими! – криво улыбнулся Алексей. – Христос сын Божий, Мухаммед доверенное лицо Аллаха, на Будду снизошло откровение… а сколько было других, менее известных? Невежественным людям достаточно показать фокус и они верят. Я в балаганы не хожу, цирк не терплю. Словом, ваши рассуждения меня не убедили.

  – А возможность перестать быть рядовым исполнителем чужой воли вас убедит? Возможность стать тем, кто решает, оценивает и карает, вас убедит? Осуществление ваших замыслов, желаний, восстановление попранной справедливости вас не убедит!?

  – То есть сказанное вами следует понимать как обещание высшего поста в … э-э … обществе сверхлюдей? – тихо, почти шепотом произносит Алексей.

  – Разумеется, нет, – поспешно отвечает Мордерер. – Вы одни из кандидатов, но свое право надо доказать.

  – Отлично, мистер Мордерер! – с ироничной улыбкой восклицает Алексей. – А теперь объясните мне, в чем разница между вашем обществом и тем НИИ, в котором вы пытались сделать карьеру в юности.

  – Разница в том, что даже рядовой член нашего общества имеет куда большие возможности для самореализации, чем обычный человек!

  Мордерер явно начинает терять терпение, в голосе появляется напряжение, лицо искажается сдерживаемым гневом.

  – Большая банка с большими пауками или маленькая банка с маленькими пауками – не все ли равно? – задумчиво произносит Алексей. – Знаете, Мордерер, у нормальных людей есть поговорка – лучше быть первым парнем на деревне, чем последним в городе. Раз уж я такой меняющийся к лучшему вундеркинд, как вы утверждаете, то сумею неплохо устроиться в мире обычных людей. А что там у вас – вашими вилами по вашей воде писано. К тому же я тоже кое-что слышал о ваших правилах и морали. И мне они очень не нравятся!

  Алексей давно уже встал с дивана, ходит по комнате, жестикулируя и совершенно не обращая внимания на наготу. Выглядит комично. Мордерер окончательно выходит из равновесия, кресло отлетает в сторону, слышен звук удара и короткий стон.

  – Быть первым в деревне принято только в вашей России! – рычит он, уже не сдерживая чувств. – Что ж, мы может обойтись и без вас. Благо, кандидатов хватает. Но вы, Алексей Павлович, еще пожалеете о своем отказе!