Лето на Парк-авеню

Я устроилась за единственным свободным столиком, в центре зала. Сделав два больших глотка вина, я сразу почувствовала изжогу. Теперь, когда я перестала двигаться, меня настигла боль. Единственный раз я набралась смелости и показала ему свои чувства – и вот что вышло. Словно мне двинули в живот. Мне было трудно дышать, и утреннее похмелье навалилось с новой силой. В голове ужасно шумело. Я стала тереть виски, думая: воды. Надо выпить воды. Я снова отпила вина. Учитывая, сколько я плакала в последнее время, было странно, что я сейчас не давала волю слезам, но, возможно, я просто не хотела показывать слабость в кафе, на людях.

Что ж, Кристофер не хотел меня, и это меня ранило. Глубоко. Как раз этого чувства – отверженности – я больше всего и опасалась. Я так боялась этого, уверенная, что меня это раздавит. Но теперь мне казалось, что страх, предвестие боли, был сильнее самой боли. Как ни странно, я все еще дышала. Я ведь прошла через вещи похуже, и некое ядро во мне, о котором я даже не знала, сказало, что я справлюсь. Да, со временем я буду в порядке. И это пройдет.

Пара у окна освободила столик, и когда за ними убрали посуду, я перешла туда и села на стул, еще теплый, где сидел мужчина. Я снова отпила вина, и на меня нахлынула картина, как я стою перед дверью Кристофера, за миг до унижения. Я больше не хотела думать об этом, не хотела мучиться.

Чтобы отвлечься, я выдвинула ящик, полный бумажек, салфеток и открыток. Всевозможные изречения, признания в любви – и да, где-то в этом ворохе я откопала наше с Труди заявление. На салфетке, сложенной вдвое, чернила смазались местами: «В этот день, воскресенье, 28 марта, 1965 года, Труди Льюис и Элис Уайсс объявляют, что они будут следовать за своими мечтами. Что бы ни случилось. Мисс Льюис будет строить карьеру архитектора, а мисс Уайсс станет всемирно признанным фотографом».

Я рассмотрела салфетку и отпила еще вина. Казалось, эти обещания мы давали еще в другой жизни. Труди, считавшая всю эту затею ерундой, устроилась-таки в архитектурную фирму. Осенью она собиралась пойти на вечерние курсы в Новую школу. Она шла за своей мечтой.

Отложив салфетку, я взяла фотоаппарат, погладив потертый кожаный чехол. Чего же я ждала? Чего я так боялась? Да, конкуренция в Нью-Йорке сурова, но где же моя вера в себя? Долго я буду прятаться за Хелен и этой абсурдной мыслью, что она без меня не справится, что без меня она уже не Хелен Гёрли Браун? Кристофера я потеряла. Я все запорола, включая нашу дружбу, но у меня еще оставалась главная мечта. Ради нее я перебралась в Нью-Йорк, так не пора ли мне уже претворить мечту в жизнь?

Я еще раз взглянула на наше с Труди заявление, а потом сложила его и убрала в ящик.

Допив вино, я спустилась на первый этаж и подошла к таксофону. Я листала тонкие, как калька, страницы телефонной книги и слышала, как в кухне называют заказы, как звенит посуда. Найдя номер, я сунула в прорезь монету и стала крутить диск. После пятого гудка трубку взяли.

– Мистер Скавулло? Это я, Элис. Элис Уайсс. Если предложение еще в силе – если вы еще ищете помощника фотографа – я хочу эту работу. Хочу работать с вами.

Я должна была бы радоваться. Должна была бы праздновать новую работу. Вместо этого я провалялась в постели все воскресенье, коря себя за то, что поцеловала Кристофера и продумывая нелегкий разговор с Хелен.

К утру нервы мои были ни к черту. Когда я вошла через вертушку в фойе, где все начиналось, и направилась к лифту, пульс у меня подскочил. Выйдя из лифта, я отметила, насколько уютнее стал вестибюль за прошедшие месяцы, благодаря стараниям Хелен.

Время было еще раннее. Офис по большей части пустовал. Но Хелен была на месте, стояла у своего стола, в леопардовой мини-юбке и стильном жилете с золотыми застежками, и подтягивала сетчатые чулки – сперва один, потом другой. Причем, я не заметила ни одной затяжки – невероятно.

Я постучала по двери, чтобы привлечь внимание.

– Можно с вами поговорить?

Как только она на меня взглянула, я поняла, что она что-то знала. Хотя бы потому, что я не принесла ей утренних газет – только чашку кофе.

– Серьезное начало, – сказала она и стала подтягивать чулок на другой ноге, подбираясь к тонкому бедру. – Надеюсь, все в порядке?

Я кивнула, и все заготовленные реплики вылетели у меня из головы.

– Элис, – она огладила юбку и подошла к софе, – иди же сюда, поговорим.

Ее доброта не облегчала мне задачу. Я подошла и села рядом.

– Я хочу, чтобы вы знали, как я ценю все, что вы для меня сделали, – у меня пересохло во рту, и слова застревали в горле. – Вы дали мне шанс, и я этого никогда не забуду. Такая возможность выпадает раз в жизни.

– Но? Сейчас ведь будет «но», верно? – сказала она, отставляя кофе.

Я кивнула, чувствуя, что голова моя трещит по швам.

– Я приняла предложение работы мистера Скавулло. Я буду его помощницей.

Хелен посмотрела на меня.

Я уже начала сжиматься в комок сожаления, но на ее накрашенных губах обозначилась улыбка.

– Это ведь то, чего ты действительно хочешь? Быть фотографом.

Я снова кивнула, чувствуя подступившие слезы.