Лето и дым

Альма. Возьмите, возьмите!

Молодой человек. Спасибо, возьму одну.

Альма. Вы и представить не можете, какая бесконечная благодать эти таблетки. Их рецептурный номер девяносто шесть — сто четырнадцать. Мне она всегда кажется, эта цифра, телефонным номером Бога!

Оба засмеялись. Положив на язык таблетку, он идет к фонтану запить ее.

Молодой человек (каменной фигуре). Благодарю, ангел! (Отсалютовав ему, снова направился к Альме.)

Альма. Жизнь полна вот таких маленьких благодатей. Не всеобъемлющей благодати, а удобных крошечных благодатей. Они-то и поддерживают нас. (Откинулась па спинку скамьи, полузакрыв глаза.)

Молодой человек (возвратившись). Вы засыпаете.

Альма. Нет-нет, нисколько. Просто глаза прикрыла. Знаете, какое у меня сейчас ощущение? Будто я кувшинка!

Молодой человек. Кувшинка?

Альма. Ага. Кувшинка в пруду. Присядьте, пожалуйста.

Молодой человек присаживается.

Меня зовут Альма. По-испански — душа. А вас?

Молодой человек. Ха-ха! Меня Арчи Креймер, Mucho gusto^[13], как говорят по-испански. Альма. Usled habla Espanol, senor?[14]

Молодой человек. Un poquito! listed habla Espanol, senorita?^[15]

Альма. Me tambien. Un poquito!^[16]

Молодой человек(в восхищении). Ха… ха… ха!.. Бывает, что и un poquito вполне достаточно!

Альма засмеялась — не так, как она смеялась раньше; в смехе ее сквозит усталость, но он совершенно естествен.

(Доверительно наклонившись к ней.) А чем тут можно заняться в вашем городе, как стемнеет?

Альма. Заняться в нашем городе, как стемнеет, особенно нечем, но есть тут неподалеку озеро, а на озере всякие заведения, где вам могут предложить все мыслимые удовольствия. Есть, например, на этом озере — Лунное оно называется, Лунное озеро, — есть там такое казино. Владелец сейчас, правда, новый, но, думаю, по характеру оно все то же.

Молодой человек. А какой у него характер, у этого казино?

Альма. Веселый, мистер Креймер, очень веселый…

Молодой человек. Так какого же черта мы тут сидим? Vamonos!^[17]

Альма. Como, no, senor![18]

Молодой человек. Ха-ха-ха! (Вскакивает.) Я позову такси. (Убегает с криком.) Такси! Такси!

Альма поднимается со скамьи и медленно идет к фонтану, сопровождаемая музыкальной фразой, вновь воссоздающей напоследок невеселый общий колорит пьесы. Став перед каменным ангелом, поднимает руку в перчатке — нечто вроде последнего прощального приветствия. Медленно поворачивается лицом к залу и все стоит с поднятой рукой — жест изумления и неотвратимости, — пока не опускается занавес.