Летние девчонки

Карсон не ответила. Она стояла и смотрела в пустоту, оцепенев от болезненного удара. Услышанное тревожило ее, словно призрак в окне. В замешательстве от обвинений Доры, она инстинктивно повернулась к Мамме. Лицо Маммы было исполнено печалью, она вдруг постарела на много лет. Медленно покачав головой, она вышла из комнаты, позвав за собой Карсон. Харпер стояла у двери, в ее взгляде застыл ужас.

– Харпер, – сказала Мамма. – Иди, принеси Нату и сестре по стакану холодной воды.

Потом она повернулась к Карсон:

– Пойдем ко мне в комнату. Пора рассказать тебе правду.

Тяжелые кремовые занавески с синими кисточками были еще опущены, даря комнате прохладу и полумрак. Мамма уселась в свое любимое кресло и жестом пригласила Карсон сесть рядом. Карсон закрыла дверь, приглушив протяжные вопли Ната, и направилась к Мамме. Она тихо опустилась в мягкие подушки, ощущая крайнее измождение и незатихающую боль от утреннего кошмара.

– Хочешь что-нибудь выпить? – спросила Мамма.

– Нет. – Карсон закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Сосредоточиться. Она была так расстроена, что не могла подобрать слов. – Я хочу понять, что имела в виду Дора насчет моей матери. Она сказала: самоубийца.

Карсон выжидательно посмотрела на Мамму.

Мамма нервно теребила руками подол. Это насторожило Карсон, и она напряглась, приготовившись к очередному удару.

– Это правда? – спросила Карсон. – Моя мама убила себя?

– На этот вопрос нельзя дать однозначный ответ, – с сомнением начала Мамма.

– Она либо совершала самоубийство, либо нет.

– Не совершала.

– Тогда почему так сказала Дора?

– Она ошиблась. Это грязные сплетни.

– Сплетни…

– Карсон, выслушай меня. Я скажу тебе правду.

Карсон сдавила пальцами ручки кресла.

Мамма вздохнула и медленно начала свой рассказ.

– Это случилось уже давно, но по-прежнему преследует меня. Карсон, твоя мама умерла по ужасной, трагической случайности. Софи пила. Ты знаешь, у нее были проблемы с алкоголем. Как у Паркера. Она была в спальне, смотрела телевизор или читала, я не знаю. Но она курила. Она вообще много курила. – Мамма вздохнула. – Многие тогда курили. Пожарные сказали, что пожар начался в ее спальне. Скорее всего, Софи заснула с сигаретой, так сказал следователь. Твоя мама совершенно не хотела умирать в том ужасном пожаре. – Мамма помолчала. – Я очень надеюсь, она умерла быстро.

– Но… Я всегда думала… Ты всегда говорила, что пожар возник из-за молнии… – сказала Карсон.

– Да. Так я тебе говорила. Той ночью действительно была гроза, били молнии. Мы с Эдвардом обсудили это и решили, что тебе не обязательно знать неприятные детали. Ведь тебе было всего четыре. Ты лишилась матери. Этого было более чем достаточно.

Карсон слушала, прикрыв глаза руками, пытаясь осознать услышанное.

– Но потом, когда я стала старше… Почему ты мне не рассказала?

– Какой был в этом смысл? Не знаю, наверное, следовало бы. Просто время всегда казалось неподходящим.

– Моя мама тоже была пьяницей? – спросила Карсон, изумившись чудовищному открытию. – Это ведь чревато для меня, разве нет? Когда я пришла к тебе и рассказала о своей проблеме, настал подходящий момент рассказать о моей матери. Не считаешь?

Мама вздохнула и кивнула.

– Но как узнала Дора?

Мамма вспыхнула.

– Она не должна была говорить тебе таких вещей. Не должна была даже знать об этом. Видимо, ей рассказала мать. Эту ужасную сплетню. Никогда не забывай, что есть сплетни и есть семейные секреты. Можно терпеть болтовню, но разрывать семейные связи непростительно.

– Не защищай секреты! – крикнула Карсон.

– Я не защищаю, – ответила Мамма. – Разве за это лето мы не поняли, что семейные секреты подобны болезни? Один тянет за собой другой. В конце концов, правда всегда выплывает наружу.

– Я до смерти устала от семейных секретов. Может, для разнообразия попробуем быть честными?

Глаза Маммы наполнились слезами.

– Я была с Натом, когда он ставил удочки.

– Что? – замерла Карсон.

– Прошлым вечером, – пояснила Мамма, сдерживая слезы. – Я поймала его, когда он хотел ускользнуть к причалу с удочками. Я пошла вместе с ним. Помогла ему насадить наживку и забросить удочку. Мы вместе оставили удочки. Я не увидела в этом ничего плохого. Понимаешь, он хотел поймать рыбу для Дельфины. Пытался сделать что-то для тебя.

Карсон уставилась на Мамму.

– Почему ты позволила мне накричать на Ната, если до этого сама разрешила ему поставить удочки?

– Я… Я не знаю, я не сразу поняла, в чем дело, а потом было слишком поздно… Я… Чувствую себя ужасно, – сказала Мамма. – И когда я увидела бедного дельфина… Уверена, мальчик тоже ужасно переживает. Он так привязан к дельфину и к тебе, Карсон. Помни об этом.

Карсон издала гортанный стон и встала со стула.

– Не знаю, что и сказать. У меня болит голова, болит сердце… – воскликнула она. – Мне по-настоящему, физически больно…

Она остановилась и посмотрела на Мамму. Внутри все вибрировало от недавних открытий. Это было слишком. Карсон показалось, что стены комнаты сжимаются, и она бросилась прочь.