Летящие по струнам

Через полчаса мы имели гипсовый слепок зада главного колдуна Максима Синеуса, а дед Потап уже намылился сварганить и себе точно такое же кресло. Про потенцию я не соврал, даже после часового сидения на "кресле китайского императора", так мы называли этот аппликатор, хотелось тут же рвануть в самоволку и мы на первых порах бегали, ничего не поделаешь, ведь против природы не попрёшь, но потом привыкали и малость успокаивались. Относительно же деда Максима я не переживал, у него была пассия, вдова из числа наших дворовых крестьянок. Ещё через полтора часа колдун вертел в руках полированное медное сидало толщиной в полтора сантиметра, всё испещрённое отверстиями различного размера и формы, и усеянное гранёными пирамидками. Пустив его по рукам, он с уважением сказал:

– Чую я, мужики, что в кресле китайского императора просто дикая силища сосредоточена и она в него не из твоих золотых рук перешла, Потап Архипович. Завтра же приготовься изготовить такие же кресла для Антона Василича и Никиты Василича. Грех наших бояр лишать такого прекрасного средства.

Я чуть было не ляпнул, что и для маменьки тоже, но сдержался. Той ещё нужно было работать и работать над собой, чтобы сиживать за ужином на кресле китайского императора. Мы вышли из кузницы и пошли на конюшню снова закладывать двуколку. Через полчаса мы не спеша ехали по бездорожью и я вполголоса, чтобы не сбивать деда Максима, рассказывал ему:

– Чувствуешь, дед, как снизу, словно ветерком повеяло, это под землёй, на глубине в девятьсот метров в этом месте, среди известняков карстовая полость образовалась. Большая, однако, в ней целая деревня поместится, а на дне неё чуешь, вода стоит, но озерцо небольшое. Ничего, рано или поздно подводная река его наполнит и тогда здесь можно скважину пробудить. Вода там, скажу я тебе, чистая и очень вкусная. Куда лучше, чем в Плаве. А вот теперь слышишь, словно что-то шумит? Это угольный пласт лежит, но он неудобный, под большим углом вниз уходит. Такой уголь добывать, только мучиться. У каждого вещества, Максим Демидович, своя плотность и потому своя масса, а масса, это не только вес камня, но ещё и волны, которые твоё сидало сейчас усиливает и ты их чувствуешь особенно хорошо. Викула Никитич года три с собой возил кресло китайского императора, но так до дома и не довёз. Его у него какой-то байстрюк спёр и сменял на бочонок вина у торговца, а тот такую драгоценную вещь на простой металл переплавил. Потому-то он и изъял записи о нём из своей путеведной рукописи. Видать стыдно стало. Ну, а мне, когда он меня посетил, оно теперь ни к чему. Я и сидя верхом на лошади могу всё прекрасно воспринимать, но не делаю этого, стараюсь отвлечься, чтобы не думать, что там внизу находится.

Колдун тихо шепнул мне в ответ:

– Теперь я понимаю, что за силищу я ощутил, когда взял в руки кресло китайского императора, Матюша, всю мощь Земли.

На следующий день, после обеда, мы поднялись с дедом Максимом в его апартаменты, состоящие из пяти комнат, одна из которых, самая большая, была превращена в алхимическую лабораторию. Рано утром мы на четырёх телегах привезли из его дома неподалёку от леса, в который управляющий тут же вселил лесника, всё его колдовское добро, занесли его наверх и разложили по книжным шкафам. Во время обеда маменька попросила колдуна сварить зелье для сорока восьми человек, столько адептов у него появилось. Ну, какими колдунами все они станут это ещё вопрос, но то, что теперь наша дворня станет реже хворать это факт. Максим Демидович усадил меня в колдовской кухне в удобное кресло возле окна, подтащил к нему небольшой сундук и достал его странную вещицу, в которой я сразу же узнал украинский музыкальный инструмент – бугай, но этот был немного необычным и, судя по всему, должен издавать очень низкие звуки, которые могли уходить в область инфразвука. Сев во второе кресло, колдун поставил бугай у себя между ног и сказал:

– Матюша, в то, о чём я тебе сейчас скажу, не хотят верить даже многие колдуны, а маги, так те и подавно смеются над дикими и дремучими русичами, но так оно и есть. Вот ты вчера рассказывал мне о невидимых и неслышимых волнах, так вот что я тебе скажу, друг мой сердечный, вся магия и колдовство в нашем мире происходят от очень тихих, едва слышимых звуков. Они пронизывают весь мир, а колдуны и маги с помощью своей колдовской силы их всего лишь нацеливают на что-нибудь и заставляют творить чудеса. Какие? Ну, тут кто чему обучен и на что способен. С помощью этой штуки, Матюша, можно даже не будучи колдуном творить колдовство. Вот послушай.

Я предупреждающе поднял руку и попросил:

– Постой-ка, Максим Демидович, дай мне тебе спеть песню тайным голосом и ты скажешь мне, не та ли она самая?