Летящие по струнам - скользящие по граням

Пронзаемые взглядами, исполненными восторга и обожания, мы медленно рассеялись. Мне, честно говоря, снова стало немного неудобно от того, что кто-то мною руководил, словно марионеткой. Политика славянских богов оказалась простая и незатейливая, как кузнечный молот. Из рассказов дяди Антоши, большого любителя читать мне нотации, я уже хорошо знал - будешь вести праведный образ жизни и стремиться к самосовершенствованию, да, при это ещё и станешь трудиться на благо людям, отечеству и государю - запросто сможешь однажды в ночную пору выйти из дома и живым угодить в иной мир, ведомый за руку Лелем. Чревоугодие, любовь сладко поспать после обеда, приверженность к весёлым пирушкам с распитием хмельных напитков и даже такие молодецкие забавы, как кулачный бой один на один или стенка на стенку - грехом не считаются. Равно как и любвеобильность по отношению к особам противоположного пола, но не на платной основе и не путём принуждения, а по согласию.

Зато за жестокое убийство, истязание, насилие над женщинами и детьми, а также ещё целый ряд богомерзких поступков, запросто можно было сгореть заживо при всём честном народе в жутких муках. Да, в Московии такие дела происходили довольно часто. Примерно раз в три года в Тульской губернии боги сжигали кого-либо за страшные, смертные грехи одного, максимум двух мерзавцев и в год до трёх сотен и даже больше глубоких стариков уходило в мир иной и их родные и близкие потом закатывали вместо скорбных тризн весёлые пирушки. Может быть именно поэтому в Московию и не рвались иностранцы, а если и приезжали, то целыми семьями, чтобы поселиться в ней навсегда. К приезжим в Московии относились хорошо. Им сразу же строили дома и помогали обустроиться в них, учили русскому языку, а потом давали возможность заняться тем делом, к которому у них душа лежала. Примерно так в Плавице однажды поселился с семьёй цыган-колдун Викентий Романе, приехавший из Венгрии, поживший несколько лет в Курской губернии, а потом перебравшийся в Тульскую, поскольку у курян в лесах с медведями было туго, да, и были они какие-то мелкие и неказистые, а ему для того, чтобы на свет появился магический конь, годный для ратного дела, требовались медведи крупные. В наших лесах такие водились и даже с большим избытком.

Вскоре, двадцать четвертого января, мы снова отправились в прошлое. Пятью днями раньше, под покровом ночи, поднимая колдовскую метель, скрывающую все следы, из Челкара, Орска и Тургая, к Кызыл-Орде выдвинулось три колонны войск, тяжелых конных витязей, облачённых в новые доспехи и вооруженных магическим оружием. Днём армия стояла укрывшись белыми полотнищами и колдовским снежным мороком и отдыхала, а с наступлением вечера, едва только задует метель, поднимая тучи снега, пускалась в галоп и к двадцать четвертому числу вышла на исходные позиции. Стапятидесятитысячной армии предстояло атаковать крепости с почти вдвое большим гарнизоном, но никого это не смущало. Разбившись на две ударные армии и выйдя к утру на исходные позиции, русские витязи остановились, укрылись маскировочными полотнищами и принялись не спеша готовиться к штурму. Примерно половина витязей проверяла в последний раз мощные колдовские арбалеты, которые должны были забросить на вершину стены кошку, чтобы та вцепилась в неё насмерть. Тогда умный боевой конь поскачет от рва под стеной обратно в степь, а его витязь мигом взлетит на прочной магической верёвке прямо на стену.

Другие же воины, наоборот, готовились войти в крепостные ворота, которые мы для них откроем. Весь день мы находились на снежной равнине и подбадривали витязей, особенно тех, кому предстояло подняться вверх, на шестидесятиметровые стены крепостей, стоящих в степи вокруг Кызыл-Орды пентаграммой. Сложенные из колдовского калёного кирпича, с отвесными стенами с множеством бойниц они считались неприступными. Из-за этого на самом верху никого, кроме небольшого числа наблюдателей не было. Кому хотелось мёрзнуть на ветру, когда внутри крепостного бункера с тремя бойницами было тепло и уютно. Сиди себе, трескай мясо, пей кумыс и разговаривай с соседями. Когда под покровом колдовской метели русские витязи, все одетые в белое, выстрелили вверх из арбалетов и колдовские кошки вцепились в кирпичные парапеты, никто из вражеских наблюдателей так ничего не увидел и не услышал, как не увидели воины, стоящие у амбразур, что белые воины стремглав взлетели на крепостные стены. Тревогу сыграли только тогда, когда мы обрушили подъёмные мосты и те перекрыли глубокие рвы, так и не ставшие препятствием для витязей, чьи белые кони в полном молчании бежали от них в степь, а они сами, перелетев через ров, бежали вверх по стенам.